- …Вовк, что-то делать надо, он как печка – сорок, не меньше… все потроха уже выхаркал… – донесся откуда-то издалека голос, вроде знакомый, но идентифицировать его не получилось. 
Разбуженный среди ночи, невыспавшийся и оттого злой Ворон натянул брюки и шагнув вперед, нагнулся над кроватью и резко потряс напарника за плечо: – Эй, Стан! Вставай, чего разлегся?
- Плохо мне… - почти беззвучно пожаловался Немишев, не открывая глаз. – Башка трещит и в боку колет… - он прижал ладонь к туловищу.
- Песец! – с чувством произнес Владимир, задумался, потом обратился к хозяину: – Стас, сообрази воды, только чистой, мне кипяток нужен. 
Оружейник кивнул, быстро вышел в большую комнату, где он и спал, отдав заднюю комнату гостям, оделся и вышел из дома за водой. Вернувшись в большую комнату, он чуть не натолкнулся на Ворона - Владимир распаковал рюкзак и перетряхивал содержимое аптечки. Стас разлил воду по сосудам – половину в стеклянную банку, которая сразу начала потеть от холода, вторую влил в электрочайник, воткнув вилку в розетку, и повернулся к другу. 
- Через пять минут кипяток будет. Ты мне скажи – это, случаем, не заразно, а? Он на горло жаловался, но при ангине разве такое бывает?
- Никакая это не ангина. Воспаление легких – все симптомы, как в учебнике. – буркнул Ворон, вытряхивая из аптечки тугую целлофановую подушку, набитую пакетами поменьше с мелко порубленными травами, засушенными цветами и порошками самых разных оттенков.
- Ну да, похоже. У меня такое было, только давно, в восьмом классе. Бок точно колол и температура шпарила будь здоров, врачиху даже из поликлиники вызывали. А травы твои, что, помогут?
- Нет. Травы – лекарства слабые, они только при длительном приеме помогают, да и то если их применять правильно, комплексом. При воспалении легких они в лучшем случае симптомы снимут, а с воспалительным процессом ничего не сделают. – Ворон рванул зубами один из пакетиков, сыпанул разноцветный, пряно пахнущий сбор в кружку, добавил засушенных цветов из другого, и отставил кружку в сторону, буркнув со злостью в голосе. – Антибиотики нужны, общего действия, а у меня их нету. Что было – Хохмачу искололи.  Он на Болоте ногу сломал, а там сам знаешь, какая атмосфера – любая царапина за полдня гноиться начинает, а тут рана почти до кости. Мы со Станом на него почти все, что было, извели. Хотел на Земле прикупить - замотался с этим паспортом, забыл! Осталось всего две ампулы. Сейчас вколю, а дальше как получиться. Стан мужик здоровый, если травы с уколами помогут – может и выберется.
- Как же это такое паскудство получились? У тебя же всегда аптечка шикарная была, я же благодаря ей и выжил.
- Стас, мы же Весельчака спасали. На нем у меня рука не поднялась экономить.
Ваську Сидорченко, он же Хохмач и Весельчак, знали во всех мирах, куда только ступала нога странника. Это был высокий тощий парень с затейливой прической из торчащих во все стороны волосами, в одежде в стиле «готт» и с пирсингом везде, где только можно: в носу, на бровях, в верхней губе, на подбородке, в щеках, в пупке. Несмотря на склонность к эпатажу, Ваську любили за широкий характер, добрый нрав и неистребимое чувство юмора. Он был душой компании, везде таскал с собой гитару, на которой мог сбацать все что угодно - от панк-рока до романсов на стихи Фета, знал кучу анекдотов, баек, историй о странниках, правдивых и не очень, а благодаря тому, что знал четыре земных языка – русский, немецкий, испанский и суахили – и еще несколько иномирных, был в курсе всего, что творилось в сообществе странников: кто, что, когда и с кем, от кого к кому баба ушла, в каком составе нынче ходят группы, какие между ними договоренности и т.п. Правда, о том, что Ворон обзавелся напарником, он не знал, и очень удивился, когда его пришли спасать вдвоем. Когда его тянули из-под упавшего на ноги дерева, рот у него не закрывался, он замолчал только когда Владимир взялся вправлять ему переломы, а когда его тащили в безопасное место, где Весельчаку могли оказать нужную помощь и вовсе тарахтел без перерыва. В пути он  умудрился рассмешить Немишева, нарасссказав ему кучу армейских анекдотов и баек, над которыми тот ржал, как жеребец, а когда Ворон смотрел в другую сторону, рассказал бывшему сержанту несколько баек, которые ходили о самом Колдуне. Правда, Станимир оказался парнем честным и как только Хохмач оказался в безопасности, рассказал шефу все, что слышал. Над первой Ворон от души посмеялся, а за остальные пообещал поотрывать Весельчаку ноги, если встретит в следующий раз.
- Ну да, у меня бы тоже, Васька все-таки. – согласился Стас. - А колдовством ему помочь нельзя? – показал он головой в сторону дальней комнаты. - Ты же лечить можешь…
- Я кровь могу остановить, открытую рану подлечить, а это инфекционное, воспалительный процесс - как я на него воздействую, если он у него внутри в легких идет?! Для этого целитель нужен, они с детства обучаются болезни внутри больного гасить, а меня этому в последнюю очередь учили – для себя. – Ворон выключил чайник, и, взяв его через тряпку, залил травяную смесь. - Так, теперь пусть стоит, заваривается. 
- Ну ты тут сам управляйся, как умеешь, я пойду по воздуху пройдусь, душно тут. – сказал Стас, взял куртку и вышел.
- Стас, ты куда собрался? – тихо спросил Ворон, поднимаясь, и сунулся следом за оружейником. У него в голове засело стойкое подозрение, что «Сильвер» сейчас вернется с ружьем, зайдет в заднюю комнату и одним выстрелом разнесет Немишеву голову. Всякой заразы странники если не боялись, то опасались точно. Народу от неведомых хворей из иных миров умирало, конечно, меньше чем от разборок между собой и кровоизлияния в мозг от попыток протащить в портал что-то непосильно огромное, но подобные случаи все же бывали, а заразить даже один больной мог многих, особенно если успевал добраться до заведений, где странники останавливались на отдых, а тем боле до Земли или другого населенного людьми мира. Так что трезвомыслящие люди иногда действовали на опережение и если видели у кого-то из окружающих подозрительные симптомы – пятна, сыпь, а уж тем более кровохаркание, без лишних вопросов стреляли на поражение. Сам Ворон такие действия обычно не то, чтобы поддерживал, но понимал – лучше пусть умрет один, чем целая куча людей, но одно дело, если это касается постороннего человека, которого он может, и видел первый раз в жизни, а совсем другое дело – его напарник. Тут уже задумаешься.
Стас оглянулся в его сторону, махнул рукой – мол, да отстань ты! – и вышел на улицу.
Подождав, пока смесь сменит цвет с прозрачного на коричневый цвет, Ворон процедил настой через марлю, собрал упаковки со шприцами, ампулы и пакет с ватой, и пошел обратно в маленькую комнату. Немишев лежал на кровати, тяжело дыша, на его широкой груди пристроился Баюн, лежал, обернувшись вокруг себя пушистым хвостом, впуская в кожу когти. Колдун отпихнул тихо поскуливающую лайку, и сев на кровать, растолкал напарника.
- Не отключайся, слышишь? Давай, пей.
Стан приподнялся, жадно припал к кружке, сделал несколько трудных глотков, зашелся сухим кашлем и упал обратно на подушку.
- Гадость какая… Лучше водки налей - может, отпустит. – прохрипел бывший сержант.
- У тебя температура высокая, водку внутрь сейчас нельзя, только наружно. Кстати, мысль… Стас, у тебя спирт есть? – спросил он, когда Стас с кислым видом вошел в комнату, но осекся. За оружейником в комнату вошел Андрей Белый и невысокая женщина в наспех накинутом пальто, с темными распущенными по плечам волосами.
- Вот. – пожаловался Стас, показывая на прихворнувшего Немишева. Белый посторонился, а женщина скинула пальто ему на руки,  оставшись в свитере и джинсах, подошла ближе, остановившись у кровати, посветила в лицо больного мощным фонариком, наклонив ухо, прислушалась к тяжелому хриплому дыханию.
- Ну, что у нас тут? – спросила она. Немишев, поморщившись, повторил симптомы. Брюнетка, довольно симпатичная, вздохнув, поставила на пол большой черный саквояж, достав оттуда всем прекрасно известный стетофонендоскоп, выпрямилась и с большим недоумением взглянула на кота, лежавшего на груди у Станимира.
- Это что?
Баюн, открыв пронзительно-желтые глаза, полоснул по женщине взглядом, так что та отпрянула  и не спеша спрыгнул на пол. Ворон взял его на руки, почесав шею, и оперся спиной о стену, наблюдая, как женщина проводит над Станимиром ритуал «дышите-не дышите»
- Двухстороннее воспаление легких – вздохнула она. – Где здесь тут можно руки помыть?
- На кухне. Доктор, а это заразное? – первым делом поинтересовался Стас.
- Не знаю. Если вашим языком, то есть форма заразная, есть незаразная. Определить конкретного возбудителя только в лабораторных условиях можно. – отрезала брюнетка, предвидя следующий вопрос. - Вы сильно-то не волнуйтесь, первые симптомы заболевания даже при отодвинутой форме уже через одиннадцать-двенадцать часов проявляются, а на вас их что-то не видно, - усмехнулась она, глядя на щекастую физиономию Стаса, – так что не суетитесь. Суетиться надо было раньше, заболевание запустили. Если лечение прямо сейчас не начать, товарищ ваш не выживет. Отек легких начнется, а дальше практически гарантированно - летальный исход. Антибиотики есть?
- Нету. – буркнул Ворон, глядя на лежавшие на табуретке осколки ампул. – Последние вколол.
Фельдшер не поленилась, подняла их, посмотрела на свет, пытаясь разобрать названия лекарств.
- Я принесу. – сказал Андрей, повернулся и вышел.
- Средневековье какое-то… - вздохнула врач. – Так, а вы что тут делаете? Быстро отсюда! – сказала женщина, показывая двум оставшимся мужчинам – Владимиру и Стасу – на дверь. Колдун повернулся к двери, проводил взглядом кота, который косматым комом метнулся у него из рук, вышел из комнаты и с стой стороны перегородки затеял небольшую, но яростную свару со Стасом.
- Ты нафига этих двоих притащил?
- А что мне было делать? Откуда я знаю, что это такое?? Ты сам вчера говорил - у него ангина, после ста грамм пройдет, сегодня уже другой диагноз ставишь, а завтра у него, может, пятна какие проявятся!
- Не появятся, сам слышал, что эта баба сказала. Если мне не веришь, то уж врачу-то поверишь?
- Вовка,  да что сейчас эти коновалы умеют? Укол сделать, корвалолу старичку накапать, деньги взять – и все! Чо она вообще понимать может? – никак не мог угомониться Сильвер.
- Она – понимает. В отличие от тебя.  – ответил Андрей, входя в дом с какими-то коробками. 
Ворон проводил его взглядом, осторожно вышел, задернув за собой занавеску, обулся и выбрался на улицу, подышав свежим воздухом, быстро продрогнув, вернулся в дом. Врач все еще была у Стана и он устроился на превращенной в верстак широкой лавке, смахнув с поверхности опилки, обрезки кожи и ниток, нахохлился, глубоко задумавшись. С улицы зашел Стас, прихрамывая сильнее обычного, сел рядом, вздохнул, перехватил мрачный взгляд, который Владимир бросил на проход между двумя комнатами, и осторожно поинтересовался:
- Если врачиха эта симпатичная ничего сделать не сможет, что делать будешь?
- Не знаю. – глухо ответил Ворон, сгорбившись и втянув голову в плечи. – Но в одиночку больше не пойду, хватит. Когда он тогда из леса на огонек вышел, я уже на пределе был. Родни нет, друзей не осталось, одни враги - и тех нет. Даже словом перемолвиться не с кем, Баюн, хоть и все понимает, но не говорит, а мне бы тогда хоть голос человеческий услышать. Такая тоска напала – словами не передать. Еще немного - и я бы или пулю себе в лоб пустил, или волком перекинулся. Плевать, что потом обратно в человека превратиться не светило, мне на тот момент уже осточертело на свете жить. И как раз тогда он и появился. Вот и не верь после этого в богов, если они нас тогда столкнули, когда мы друг другу позарез нужны были. На нем места живого не было, еще полчаса - и он бы от потери крови упал и не встал, а я на полном серьезе застрелиться хотел. А если один останусь… в команду к кому-нибудь наймусь или вообще брошу. 
- Ладно, я пойду, светает уже, а дел куча. – сказал Стас, выглянув в окно и начал собираться.
- Я тоже пойду пройдусь – буркнул Ворон, встал за арбалетом, повесил на себя колчан с болтами и вышел побродить немного в окрестностях избушки – вроде как на охоту, хотя  на самом деле только прогуляться, очистить мозги. На берегу реки он увидел ребят Белого. Вся команда расположилась на широкой отмели, образовав что-то вроде туристского лагеря – несколько больших палаток, в центре костер, возле которого сидело несколько человек, а вот у воды он неожиданно увидел самый настоящий автомобиль – автобус с чуть тонированными стеклами. Появление здесь автомобиля его так удивило, что он не поленился поближе к воде подойти. Не «Икарус», конечно, но и не маршрутка, база подлиннее, дорожный просвет увеличен, шины большие и широкие с глубоким протектором - спецверсия какая-то, для пересеченной местности. Вроде бы канадцы что-то похожее ограниченным выпуском выпускали – рабочих на севере по местам развозить. А он в свободное время голову ломал, как это такая огромная группа – пятнадцать-двадцать человек, умудряется по порталам путешествовать, никого по дороге в порталах не теряя, да еще и вместе с барахлом, которого на такую кучу народа нужно немало. А все оказалось просто, как яйцо – загружаются в автобус, садятся, вещи на полки и в багажник, а дальше четыре странника тащат авто через портал, вместе с обычными людьми и кладью. Вес, правда у такой штуки немалый, даже вчетвером надорваться можно, но ведь есть средства, чтобы его снизить. Идея удачная, ничего не скажешь. Подходить ближе Ворон не стал, обойдя стоянку по широкой дуге, и исчез в лесу.
Вернулся он через полтора часа, бросил на лавку у дверей тушку белки – пригодится Стасу на шкурку, некото-рые любят, чтоб на кобурах и прочем звериные хвосты болтались, зачерпнул ковшом воды из бадьи, напился и краем глаза заглянул во вторую комнату. Глаза сразу же зацепились за капельницу, подвешенную за неимением штатива прямо к стене над кроватью. От пакета, заполненного прозрачной жидкостью, тянулась длинная кишка, заканчивающаяся иглой, воткнутой в руку Стана под куском медицинского пластыря. Рядом, поверх одеяла мирно дремал Баюн. Услышав шаги хозяина, он проснулся и спрыгнув на пол, подошел к хозяину, потерся об ноги пушистым боком. Симпатичного врача видно не было, а вот запах остался – слегка пахло больницей и, совсем чуть-чуть, каким-то парфюмом. Вообще-то таскать с собой по мирам женщин у странников считалось дурным тоном: тут и предрассудки вроде тех, что у моряков: мол, баба в команде - к несчастью, и чисто практический расчет: ласковых подруг себе можно было во многих мирах найти, так зачем тратить силы на то, чтобы таскать с собой пусть и красивую, но все же девушку, то бишь лишние пятьдесят-шестьдесят килограммов? Лучше лишнего бойца с собой взять или на обратном пути полезного веса побольше утащить, чем такой балласт, который случись что, еще и мешаться будет. Поэтому Ворон к женщинам в компании странников относился отрицательно, Белый, насколько он слышал, тоже и теперь для него было новостью, что Андрей таскает с собой женщину – по крайней мере, он про нее ничего не слышал. С другой стороны, она не женщина - она врач, а врач в команде не то, что лишним не будет, а если по уму - необходим, тем более в такой здоровой, из двух десятков человек. Хотя, он бы лучше все-таки фельдшера или хирурга-мужика подыскал, не один же женский пол в больницах сидит… Размышления Ворона прервал шум сзади. Он оглянулся и увидел ту самую брюнетку, в общем-то симпатичную, молодую, с ямочками на щеках, а за ней в дверях мелькнул невысокий мужик. Доктор вошла, покосилась на спящего Станимира и, повернулась к Владимиру, сделав жест, который можно было истолковать как «надо поговорить». Ворон взял отиравшегося вокруг него кота, развернувшись, вернулся в переднюю комнату, встал у стены похожий на здоровенного угрюмого цепного пса и мрачно посмотрел на женщину.
- Кто он вам? – спросила она.
- Друг. Товарищ. Напарник. – перечислил Ворон.
- С ним все нормально будет, опасности для жизни вроде уже нет, антибиотики подействовали, повезло ему, но полежать все равно придется. Постель, лекарства – как обычно. Своих лекарств у вас я так поняла, нет? Вот, смотрите. – Она показала на стол, где лежали две картонные коробки, открыла крышку, показывая Владимиру лежавшие внутри ампулы с лекарствами.
- Это антибиотики. Эти надо колоть каждые четыре часа, вот эти – через шесть. Внутримышечно. Сможете?
- Смогу, не убогий. – буркнул Ворон.
- Ну и хорошо. Капельницу я ему поставила, там простой физраствор, поможет легкие очистить, потом сниму. Когда кашель с сухого на мокрый сменится, ему какое-нибудь отхаркивающее надо принять, чтобы мокрота легче отходила, а то он кашлем надорвется.
- Я знаю. - ворчливо сказал Ворон. – Что-то такое у меня есть, найду, или тут сорву.
Тут дверь открылась, внутрь сунулся Стас с какой-то железякой и невысокий парень в горнолыжной куртке.
- Надя, ты скоро? – спросил мужик.
- Да, сейчас. – сказала женщина и вышла.
- Чего это он на нас смотрит, как солдат на вошь? – спросил парень у Стаса. – Ты же им помогла, среди ночи пошла, а он нас всех сожрать готов. 
- Злится. Он живет по принципу «Не верь, не бойся, не проси», а вы ему сегодня помогли, просто так помогли, ни с того ни с сего, да еще после того, как он шефу вашему отказал. Сам бы он в такой ситуации вам скорее всего, средний палец показал – он мужик злопамятный, обид не забывает, а вы помогли. Теперь он вам всем, получается, задолжал, и задолжал много, а чувствовать себя обязанным кому-то он не привык, вот и психует. Ничего, перебесится. Не все же ему благодетелем себя чувствовать. – усмехнулся Стас.
- Он всегда такой? – спросила женщина.
- Сколько я его знаю – да. Сейчас еще ничего, он, как в паре стал работать, помягчел немного, а раньше вообще был стена каменная – сутками мог молчать, а смотрел так, что подходить сразу передумаешь.
В этот момент калитка в заборе открылась, в проеме показался Андрей Белый.
- Муха, ты скоро?
- Да, андрюх, иду. – вскинулся мужик, взял женщину врача под локоть и они вдвоем вышли со двора.
- Вы чего, уезжаете? – спросил Стас.
- Собираемся. – ответил Игорь, но тут компанию окликнул появившийся на крыльце Владимир.
- Белый, подожди, не уходи. Поговорить надо. – Странник, услышав, остановился и даже вошел во двор. Владимир спустился к нему, глядя на невысокого странника сверху вниз, помолчал, потом негромко буркнул: - где портал в систему Ягара, я покажу и взамен ничего не надо. Только без него я никуда не пойду. – показал он на дом, где спал Немишев. – Когда поправится – тогда и пойдем.
Андрей не удивился. Или умело сделал вид, что не удивился, что тоже важно.
- Ну что ж… Если ты так решил со мной рассчитаться –  что я могу сказать?  Отказываться не стану, даже на твоих условиях, потому что кое-какие дела еще надо переделать, прежде чем в экспедицию отправляться.
- Где увидеться можем? – спросил Владимир.
- Здесь. – усмехнулся Белый. – Мы вообще-то тут не проездом, а по делу. Я хочу на тот берег реки перебраться, посмотреть, что там. Здесь тайга, медведи, а там – кто знает. На известных мне картах, левый берег вообще не обозначен – огромное белое пятно. Вы вот со Стасом вроде как приятельствуете, ты к нему захаживаешь, водку вместе пьете. Да пьете, пьете, не отрицай. Значит, мир этот тебе знаком. А на том берегу реки ты был?
- Нет. До реки далеко, добираться лесом, а перебраться - вообще подвиг. Течение мощное, лося снесет. Да и поводов не было в такую даль переться. Что там, тайга другая?
- Ну вот видишь? Все считают, что если здесь ничего нет, только тайга, лососи и медведи, то и там такая же дикость. А я все-таки посмотреть хочу. Кто знает, что там – лес, или города с миллионным населением? Может тут только заповедник какой-то, а там цивилизация.
- И долго вы здесь будете? – спросил Ворон.
- Здесь – это у избушки Стаса? – усмехнулся Андрей. – Не беспокойся, мешать твоему одиночеству не собира-емся. Сегодня же и тронемся.
- Ну-ну. – хмыкнул Ворон, растирая плечо под курткой, когда Андрей ушел. – Посмотрим, куда ты тронешься, когда польет, как из ведра.
- Польет? – переспросил Стас. – Точно знаешь?
- Я ж колдун, забыл? – усмехнулся Ворон. – Польет, как из худого корыта и не один день. И что они делать будут? Раскиснет все так, что УАЗ застрянет, а ихний тарантас под собственным весом завязнет по уши. Им тогда только пехом до реки тащиться.

- Ты извини, что так получилось. – виновато пробурчал Немишев, кося глазами в сторону напарника, присевшего на лавку возле печки. – Я ж не знал, что оно все так будет.
- Да ты-то тут при чем? – отмахнулся Ворон. – Сам я во всем виноват. Если бы я сразу понял, что с тобой что-то не то, и лекарствами тебя напичкал, какие оставались, глядишь бы подействовало, и Белый со своими лекарствами и докторшей не нужен был, без них бы обошлись. А вообще знаешь, это даже к лучшему что я Белому портал покажу. Я ж не бессмертный. Что со мной случись и про то, где этот портал, больше никто не узнает. Батя этот секрет хранил, как Кащей яйцо с собственной смертью, я тоже не болтал. А это неправильно, глухих миров быть не должно, хоть один человек должен знать, как в них пройти. Поэтому лучше я сейчас Белому скажу, пока жив, чем какой-нибудь шакал после меня Ягар к рукам приберет. Я про Андрея много хорошего от нормальных людей слышал и плохого тоже, но уже от гоблинов всяких. По крайней мере, еще никто не сказал, что он крыса продажная. Если я ему скажу не болтать, он болтать не будет. Я сейчас схожу в лес, мясом попробую разжиться - не все же Стаса объедать, неудобно – он нас двоих, получается, кормить должен. Вернусь нескоро, сам понимаешь, охота дело такое. С тобой Баюн останется, присмотрит тут за всем. Траву пей.
- Да отстань ты. И так выживу. Если в первые сутки не помер, то теперь точно жить буду.
- Будешь, только кашлять полгода потом придется, а кашель это штука непредсказуемая – любит возникать, например, когда ты за девкой подглядываешь или в засаде сидишь. Только в первом случае тебя только по лицу тряпкой отхлещут, а во втором нас всех положить могут, соображаешь? Так что пей давай
Выйдя в большую комнату, Владимир перепоясался ремнем с массивной бляхой, функцией которой было за-щищать живот, повесил на него сдвоенные ножны: одни с охотничьим или скорее, боевым ножом, которым можно прирезать раненого кабана, разделать тушу или пойти на медведя, вторые с длинным тонким ножом, вроде перочинного; он был нужен для того, чтобы скажем, снять шкурку с пушного зверька, отрезать голову и лапы убитой птице или на привале использовать его вместо столового прибора, взял вместительную флягу в кожаной оплетке, наполнил ее чистой кипяченой водой из чайника, кинул на тряпицу кое-чего из съестного – потом со Стасом мясом рассчитается, завернул, положил арбалет в кожаную кобуру с откидным верхом и овчинной подкладкой, проверил болты в колчане, подвесив его на все на тот же ремень, так чтобы он оказался на боку у бедра, натянул куртку, обулся и вышел в сени, а потом и на крыльцо. Низко нахмуренное небо встретило дождем и промозглым ветром, с крыши капало. Ворон поежился, спустился со ступенек и вышел за ворота, свернув к темной стене тайги. За ним, почуяв что человек пошел на охоту, увязался Грей, один из Стасовых кобелей, обогнал его и пошел впереди. Он кобеля прогонять не стал, лайка – это не овчарка, она на охоте никак не помешает, наоборот - лишней не будет.
Вернулся он вечером, уже на закате, буквально отплевываясь от грязи, в которой извалялся по уши, но довольный. Грей забежал во двор с гордо поднятой головой, а за человеком во двор втянулась волокуша из нескольких жердин, связанных ветками, на которой лежала большая мохнатая туша.
- Неужто кабана завалил? – спросил Стас, увидев добычу.
- Какой кабан, глаза-то разуй, видишь – в шкуре он. Ты кабанов одетых много видел? Топтыгина завалил. Мо-лодой правда, глупый еще. Был. Серый его из кустов выманил, тут я его и того. – ответил Ворон, обошел волокушу, оглядывая тушу. Добыча была хороша во всех смыслах – куча мяса, вполне съедобного, а в пельменях и вовсе бесподобного, шкуру выделать можно, жир целебный, одним словом -  хороша добыча, не зря сходил. После такой удачной охоты он даже усталости особой не чувствовал и запел вполголоса:
- В заколдованных, дремучих,
Страшных муромских лесах
Всяка нечисть бродит тучей,
И в проезжих сеет страх -
Воют воем, что твои упокойники,
Если есть там соловьи – то разбойники.
Стра-а-ашно – аж жуть!!!
Стас широко ухмыльнулся. В данном окружении песенка имела особую соль. Одно дело, когда магнитофон в квартире городской на девятом этаже голосит, и совсем другое – когда лес вон он, за оградой начинается. Правда ему «страшно - аж жуть» ни разу не было, ни темноты, ни бесов всяких он никогда не боялся, а все равно.
- Я баню раскочегарил, париться будешь? – спросил Стас. Собирая раскиданные вокруг большого дубового чу-рака поленья.
- Буду. Мишку только сначала разделаю. Водички принеси, хоть руки вымою, вывозился весь…
- Шкура моя. – сразу предъявил Стас.
- Да забирай, мне-то она зачем? Не зимняя вдобавок, осенняя. Не успел еще перелинять, значит, осень затяжная будет.
- А сейчас люди в этом не разбираются, любую шкуру с руками оторвут, даже летнюю, только скажи, что от медведя. Им же на ней не спать, в особняке перед камином бросят и все. Только чтобы вместе с мордой.
- Обижаешь, морда цела. Дырки только от болтов заделать надо, ну это ты что-нибудь нахимичишь с клеем, как новенькая будет….
Тут за спиной у Владимира кто-то громко заматерился от восхищения. Распелся, блин, не почуял, как подошли. Так и без головы остаться можно. «Защекочут до икоты и на дно уволокут!» - тут же всплыло в памяти. Он повернулся и увидел того самого здоровенного парня, с которым Андрей вчера ночью явился к Стасу – Игорь, кажется. Но они же вроде смылись все, когда он уходил, уже и автобуса не было. Значит, вернулись? Подколоть над исследователями – от такого удовольствия он отказаться не смог, тем более, что и изощряться особо не надо - песенка-то на ум пришла как нельзя кстати, он просто продолжил погромче, добавив слегка ехидства в голос:
- А мужик, купец и воин попадал в дремучий лес,
Кто зачем, кто с перепою, а кто сдуру в чащу лез!
По причине попадали, без причины ли -
Только всех их и видали, словно сгинули!
Стра-а-а-ашно – аж жуть! 
Кажется попало в цель. После переполненного издевкой «Страшно…» парень дернул ртом, но на кого тут прикажете обижаться – на самих себя или на Высоцкого? На самих себя – глупо, на давно умершего барда – тем более, а Во-рон как бы и не при чем, он просто песню поет.
. - Сам завалил? – спросил мужик, подошел и тронул тушу носком ботинка. – Из этого? – он кивнул на арбалет, лежавший в кобуре с закрытым верхом.
- Сам. Из этого. – подтвердил Ворон.
- А что из этого? – вступился за арбалет Стас. - Ты знаешь, какая у болта из его агрегата пробивная способ-ность? Как у АКМа, я сам проверял. Ту же самую рельсу бронебойный болт моего изготовления с двухсот метров насквозь пробьет, за это головой могу поручиться. Там особый спусковой механизм, тетива стальная, болт выходит со скоростью под 400 метров в секунду – почти как у ТТ, а я головку из особых сплавов с присадками делаю. Ни один броник не выдержит, даже штурмовой. Гарантию даю. А говорят - устаревшее оружие… Да он стреляет везде, арбалету ни влажность, ни песок ни помеха, можно во время песчаной бури стрелять и ничего ему не будет. Есть миры, где огнестрел вообще не работает, пороховая смесь не загорается и все. А арбалет стрелять будет.
- Стас, не тарахти, тут реклама твоих изобретений на ружейной ниве не прокатит, у всех оружие свое. Давай тушу подвесим. – обратился к нему Ворон.
Вдвоем они кое-как приподняли тушу, повесив ее на толстенную дубовую балку с блоком для поднятия тяже-стей, специально для этого и предназначенную. Блок скрипел, псы повизгивали, чуя запах звериной шкуры, крови и мяса, потом Стас живо смотался за тазами и брезентом и они начали разделывать тушу под все то же музыкальное сопровождение.
Из заморского из лесу, где и вовсе сущий ад,
Где такие злые бесы – чуть друг друга не едят,
Чтоб творить им совместное зло потом,
Поделиться приехали опытом – страшно аж жуть!
Соловей-Разбойник главный им устроил буйный пир,
А от них был змей трехглавый и слуга его - вампир… - пропел Ворон, но поморщился. – Почему это «от них»? Змей трехглавый – это ж чисто русская тварь, у остальных народов драконы, где они есть, одну голову имеют, это у нас – где три, где девять, где двенадцать…
- Радиация! Чернобыль и все такое. – хихикнул Стас.
…а вампир – нежить вообще интернациональная, вместе с оборотнем: во все мыслимые предания попал - от славян до эскимосов. Разве что русские их больше упырями звали, «вампир» – слово польское или румынское, но не заморское же.
- Как не заморское? А Балтика?
- Балтика – лужа, ее в дырявой калоше переплыть можно. – отмахнулся Владимир, вытер руки об ветошь, вы-прямился, с хрустом распрямляя спину и с удивлением обнаружил, что оказывается, на процесс подтянулась по-смотреть куча народа. Откуда-то появился сам Белый, какой-то кряжистый усач лет сорока с волосами пшенично-го цвета и такого же цвета усами в заношенной камуфляжке, Игорь, статный шатен в стетсоновской шляпе и невысокий худой мужик с изогнутым полумесяцем шрамом на правой щеке, рядом с которым стояла уже знакомая Ворону докторша – короче, целая толпа. Мужики уважительно разглядывали добычу, а вот  врач подошла поближе, обойдя Ворона и Стаса, тронула шерсть, даже не побрезговала заглянуть в налитые кровью глаза.
- Это медведь?
- Местная разновидность. – подтвердил Ворон. – По крайней мере, мы его так называем, а там пес знает, кто это. Внешне выглядит, как медведь, а там может собака-переросток.
- Нет, это медведь. – подтвердила врач, подняв у зверя верхнюю губу на короткой рыжей морде. - У псовых другое строение зубов, это я точно знаю, а медведя мне показывали. Он мельче нашего или это молодая особь?
- Молодая. Но он и так мельче бурого. Наверное, потому, что более травоядный, ягоды жрет, грибы, а из дичи – только мелочь всякую, на зверя типа косули уже не нападает. Тут есть другой вид – рычала, тот хищник, никакие травки не есть, разве что в качестве закуски. Тоже бурый, только темнее и рост под три метра, а весит восемьсот кило и больше. На того бы я, наверное, с арбалетом не  пошел. – признался Ворон. 
- Сколько? – не поверил кто-то из мужиков. – Чушь собачья, таких не бывает.
- Тут - бывает. – уверенно сказал Стас. – Шкуру показать? С башкой, как положено. Сам убил.
- Из чего?
-  McMillan TAC-50 Американская снайперка крупнокалиберная, под парабеллумовский патрон 12.7на 99мм. Двух пуль хватило. Специально за ним ходил. – хвастливо заявил Стас.
Наконец, они закончили возиться со шкурой, сноровисто разделили тушу на отдельные куски, сложив их на мешковину. Ворон нагнулся над тазом, куда они складывали потроха, не все – кишки и еще что-то сразу отдали собакам  и выловил оттуда печенку и какие-то желтые ошметки, отряхнул и понес в дом.
- Это что?  - спросила врач, слегка поморщившись.
- Печенка и жир – самое ценное, что в медведе есть. – ответил Стас. – В печенке витаминов куча и всего другого, у дикарей ее только вождь племени может есть, никто больше, а жир – лекарство мощное, особенно при всяких легочных болячках. Он, наверное, его и пристрелил-то не столько ради мяса, сколько из-за этого жира, напарнику-то его при воспалении легких в самый раз будет. А я еще сразу не сообразил, у меня же запас где-то был, старый уже правда, а этот теплый еще. Доктор вы у него ведь были, что там? Мне он, конечно, никто, но могила возле дома сами понимаете, пейзаж не украсит.
- Теперь, надеюсь, ничего страшного уже не будет. Препараты подействовали, воспалительный процесс спадает потихоньку. Главное уколы не забывайте делать – и все в порядке будет. И поменьше нетрадиционной медицины.
- Он к тебе не пристает? – спросил черноволосый мужик со шрамом, обнимая врача за плечи. – А то знаю я этих вольных бродяг, они, как юбку видят, сразу лезут… А то я ему устрою.
- Не в этот раз, Миш. Честно. Из всех пациентов не из вашего числа, этот самый спокойный. Сдержанный, дисциплинированный – там не то, чтобы руки распустить или на что-то намекнуть, от него даже слова в эту сто-рону не последовало. В первый раз еще понятно, он почти без сознания был, но сейчас он уже в себя пришел, все нормально, и все равно отнесся ко мне только, как к врачу, хотя на мне даже белого халата не было, а без этого женщину как врача обычно не воспринимают, это стереотип, психологическая установка. Все бы такие были.
- Дамы-господа, баня второй раз протопилась. – объявил Стас. – Кто еще не успел, когда я перед этим топил – давайте сейчас.
- Я. – отозвался здоровый Игорь. – Я на воротах стоял, пока вы тут парились.
- Угу, как раз ы и нас всех трое и того четверо. – быстро подсчитал Стас. – Сейчас мясо уберу, чтоб обо все это потом не спотыкаться. Так, это в ледник, это закоптить…
Войдя в дом с потрохами Ворон проскочил через сени и затормозил. В большой комнате, которую Стас превратил в оружейную мастерскую, совмещенную со всем остальным, включая спальню, на большом столе стоял ноутбук, подключенный к розетке в стене через переходник под евровилку, а над компьютером торчала белобры-сая, остриженная почти под ноль голова тощего парнишки в чересчур просторных для него свитере и джинсах и впритирку к ней башка Стана с густым ежиком коротких серых – не седых, не белых, а именно серых, равномерно окрашенных по всей длине, волос, с просвечивающей загорелой макушкой. Они пялились в экран в четыре глаза, перекидываясь терминами на малопонятном для прочих языке.
- Не, неудобно с этим интерфейсом графическим, дурацкая идея с этими… как ты сказал, ярлыками? - бубнил Немишев. – Курсор подведи, щелкни… долго, нудно. Окна не сворачиваются, эффекта присутствия нет, только изображение на мониторе… у меня уже в глазах пятна зеленые от такого режима.
- Почему не сворачиваются? Вот, кликаешь мышкой, и оно свернуто. А если понадобиться, ты по его значку вот тут внизу, на панели задач вызываешь, и оно снова разворачивается. А эффект присутствия на обычном ноуте пока еще не стоит, эта замута в кино в основном используется. «Аватар» Джеймса Кэмерона, например.
- Аватар? – Станимир раскашлялся и долго не мог вздохнуть. – Это про войну на Пандорре? Шутишь? Его в последний раз триста лет назад показывали, он уже давно в архивах лежит! Я ни разу не видел и не жалею. К тому же американский, а у нас с этим строго, хотя эта фильма старая, на него запреты вроде не распространялись, только кто это старье смотреть будет, там ни спецэффектов, ни боевки хорошей нету.
Парень посмотрел на стоящего рядом бывшего десантника круглыми от удивления глазами, несколько раз моргнул за стеклами очков, потом пробормотал: 
- Ах, ну да. Мы выиграли Четвертую мировую войну. Это было в 2452 году… будет.
- Связался черт с младенцем. – пробормотал Ворон, суетясь в той части комнаты, где у Стаса было что-то вро-де кухоньки. Печень он промыл и сунул в холодильник, а жир, осторожно разобрал, промыл под очень слабым напором, высушил на полотенце, сложил в кастрюльку и улыбаясь каким-то своим мыслям. Тут в дверь вошел здоровенный Игорь и обратился к парню:
- Там баня по новой протопилась, хозяин париться зовет. Блин, Димка, да оторвись ты от компьютера, успеешь еще наиграться, мы  тут похоже, всерьез застряли – пока дождь, пока подвеска у нашего БМБ полетела. Слышишь, пошли.
- Потом…
- Потом вода в котле остынет, это тебе не город, где кран отвернул и она из крана льется, тут печь топить надо. Думаешь, мужику этому, Стасу, легко дрова рубить и баню топить, с одной-то ногой? А он ее уже по второму кругу погнал, пока все остальные поперемылись. В третий раз топить не будет. Пошли, пока не завшивился, как бомжара, у Мухиной на этот случай ничего нет.
Игорь схватил не отличающегося габаритами парня за шкирку и вытащил из-за стола. Станимир посторонился и никак процессу не препятствовал. Дойдя почти до двери, эта парочка наконец заметила Владимира.
- Игорь. – представился мужик, протягивая руку. Ворон немного поколебался, но протянутую руку все-таки пожал.
- Дима. – сказал парнишка.
- Он у нас мозг, хранилище научных и прочих знаний, архива и всего остального, мастер «Косынки», «Паука» и пятых Хиросов, раб своего ноутбука. Если надо будет что-то в Сети найти и вообще по части электроники – это к нему. – объяснил Игорь, похлопав парнишку по плечу.
- Ну мне-то по электронике ничего не надо. Мне бы в баню сейчас. – буркнул Ворон, вытирая грязным рукавом пятна с лица.
- Ну так и пошли. – сказал Игорь.