- Все, он опустился на землю. – с сожалением произнес Белокурый, отнимая ото лба сложенную козырьком ладонь. – Непохоже, чтобы он разбился. Они наверное, опустились на опушку, деревья не задели… Ты куда?? - вскрикнул он, видя, как Орландо бросился к своему коню.
      Орландо, не слыша, подбежал к Огненному, на бегу схватился за переднюю луку седла, подпрыгнул, вскакивая в седло без помощи стремян, и, оказавшись на конской спине, дал коню шпоры. Огненный, дернувшись от неожиданнсоти, вскинул голову и понес. Юноша уже на скаку подхватил с гривы поводья, и круто завернул коня в ту сторону, где, как он видел, опустился крылатый жеребец вместе со своим хозяином.
      - Стой! Стой, ты куда? – зарычал Торрель, провожая Орландо глазами.
      Мальчишка, не ответив, приник к лошади, прижавшись горячей от возбуждения щекой к жесткой гриве, и Прошептал, скоре, для себя:
      - Я должен! Я должен догнать эту крылатую лошадь и сразиться с тем, кто на ней скакал! Я это видел! Так будет! Это моя судьба!
      - Стой, чертов мальчишка!! – в бешенстве заорал Торрель. Какое-то чувство, вспыхнувшее внутри, толкнуло оборотня вперед, и он, выматерившись во всю глотку, помчался по лесу вслед за рыжим жеребцом. Огненный скакал так быстро, что уже исчез из глаз, но от него остался след подкованных копыт и запах; по ним-то Торрель и побежал, так быстро, как только мог.
      Белокурый в мгновение ока остался один – у обочины дороги, рядом с покореженной каретой без лошадей. Он дернулся было, намереваясь бежать за Торрелем – нельзя же оставлять товарища одного, но в этот момент его внимание отвлек звук, донесшийся прямо из покореженной кареты, застывшей с распахнутой настежь дверью, которую открыл Моррас. Из темных глубин экипажа раздался громкий, прерывистый плач и тонкий, жалобный девичий крик:
      - Помогите… кто-нибудь, помогите мне. Пожалуйста… мне больно…
      Сердце Белокурого подпрыгнуло в груди. Сам не зная как, он очутился уже возле кареты, и, пригнувшись, пролез внутрь экипажа. Карета лежала, накренившись вперед и, пол под ногами Белокурого косогором уходил вниз. Слева от него, прямо на жестком полу, лежала девушка, одетая в одну только ночную рубашку, разорванную так, что левое плечо и рука оказывались совершенно голыми. Сердечко Белокурого заколотилось, как у перепуганного кролика. Один вид одетой девушки уже приводил его в возбужденное состояние, а тут она была почти раздета! Она лежала головой к открытой двери, на животе, бессильно уронив голову на пол; длинные темное волосы тонкими прядями рассыпались по плечам, спине и бокам. Белокурый осторожно пошевелился, карета скрипнула. Девушка вздрогнула и что-то неразборчиво простонала. Тут уж он не выдержал. Подскочив к девушке одним прыжком, он с трудом поместился в карете, усевшись рядом с ней на корточки. Осторожно протянув к ней руки, ловелас обхватил ее за голые плечи, и, оторвав от пола, перевернул, уложив к себе на колени. Свет, падавший из открытой дверцы, рассеянно опустился на лицо девушки, бледное, без единой кровинки.
      - Леди Тавилла??! – любвеобильный разведчик отшатнулся к стенке кареты, признав в де-вушке ни много ни мало старшую дочь короля. Лицо ее он видел, правда, всего один раз – на дворцовом параде, где он присутствовал. Не в качестве солдата, кто бы взял на королевский парад простого лучника, а в качестве зрителя – он тогда отдыхал в Вилесе после того, как получил в бок острием ламидонского копья, но ее запомнил. Она тогда наблюдала за парадом с особой, разукрашенной цветами трибуны, где, кроме нее, были все остальные принцессы и их маменька, а он стоял в первых рядах зрителей попроще, на противоположной стороне площади, где проходил парад.
      - О боги, вот это я попал!! – ахнул Белокурый. У него мороз по коже пошел при одной мысли о том, что с ним сделают, если застанут принцессу Саргона раздетой у него на коленях! Он с ней ничего не делал, но кто ему поверит? За обычных девок его всегда били до полусмерти, а уж за принцессу-то в лучшем случае его казнят, в худшем – кастрируют.
      - Надо отсюда сматываться! – в панике пробормотал Белокурый, но и шагу не сделал, даже не поднялся с колен. Личико принцессы притягивало его к себе, как магнит – железо. Разведчик скользнул жадными глазами по фигурке девушки, по ее лицу и густым, опущенным ресницам. От соседства с теплым гибким девичьим телом он так напрягся, что задрожал. Лежавшая у него на коленях принцесса слабо пошевелилась и медленно открыла огромные темные глаза, в которых тут же отразилось затравленное выражение.
      Несчастный Белокурый перепугался, как никогда в жизни, вскочил с колен, уронив принцессу Саргона на пол и в панике отскочил у открытой дверце кареты.
      - Не надо! – вскрикнул лучник. – Я вам ничего не сделал! вы звали на помощь из кареты, я влез сюда и увидел вас. Я ничего, совершенно ничего не мыслил в отношении вас. Не зовите, пожалуйста, стражу… - закончил он слезно умоляющим тоном.
      Принцесса быстро осмотрела его с ног до головы, остановившись на его больших синих глазах.
      - Ты… ты не демон. – неуверенно пробормотала она.
      - Нет! Демона мы прогнали! Он был здесь, в этой карете, но Торр Эл угостил его стрелой и он сбежал! Вскочил на свое крылатое чудовище и удрал, а мы под ним коня убили, так что он на землю сверзился! – быстро крикнул Белокурый. Тут его умишко, наконец, сопоставил известные ему факты: они остановили карету, в которой оказался еще один демон, и принцесса Саргона…
      - Вас похитили? – ахнул Белокурый. – Вас похитили демоны?
      Лицо леди Тавиллы искривилось, она наклонилась вперед, спрятав лицо в ладонях, и зарыдала.
      - Он… он пришел ко мне, ночью. Я спала, проснулась, а он стоит надо мной. Они захватили дворец. Весь дворец! Я звала на помощь, но никто, никто не отозвался. А этот… он в ответ на мои крики только смеялся. Он сказал, что никто мне не поможет, что весь город у них в руках…
      - Что? – ахнул Белокурый. Его уши отказывались верить тому, что он слышал, но принцесса, живая и настоящая, сидела напротив него в полумраке кареты и говорила ему это все! Лучник пристально посмотрел на леди Саргона, пытаясь определить, не сошла ли она с ума, ахнул и прикусил губу: лоб принцессы был рассечен, наверное, она ударилась при крушении кареты, но вот на ее шее и голом плече его глаза заметили следы клыков Морраса.
      - Он убил моего отца!!! – выкрикнула принцесса, закрыла лицо руками и вся затряслась. Белокурый поспешно упал перед ней на колени и схватил принцессу под руку, чтобы она не упала. От его прикосновения Леди Саргона вздрогнула и закричала: - Он сам сказал мне об этом! Отрубил ему голову. И меня обещал зарубить, если я… я не буду покорной.
      - Короля Саргона убили демоны? Не-ет, этого не может быть. – пробормотал Белокурый.
      - Нет. – принцесса мотнула головой. – Я видела… я сама видела… - принцесса сглотнула и заговорила монотонно, глядя внутрь себя. -  Утром, он показал мне спальню моих родителей. Они лежали мертвые. Отец с мамой лежал в кровати, только у него головы не было. Он отрубил ему голову.
      - Кто – он? – осторожно уточнил Белокурый.
      - Господарь. Они звали его господарь. Другие демоны. А он командовал ими. Как король.
      Принцесса жалобно всхлипнула м разрыдалась. Белокурый, не думая о том, что он делает, обнял принцессу за шею и прижал к груди. Сейчас он впервые в жизни не хотел от людской девушки ничего романтического. Просто, зная лучше других, кто  такие демоны, он очень пожалел эту девушку и ему очень захотелось ее утешить. Она как-то неожиданно закинула руку ему на плечи и обхватила его мертвой хваткой, хватаясь за него, как утопающий за протянутую ему веревку.  Белокурый, осторожно взял ее под руки, и, пятясь назад, как ребенка, вытащил из кареты, поставив на ноги на обочине дороги. Принцесса, положила голову на плечо Белокурого, запрокинула глаза наверх, и удивленно заморгала, глядя на древесные стволы и пляску солнечных зайчиков в листве.
      - Как я здесь оказалась? – в ее голосе слышался  испуг. Она отстранилась от Белокурого, и встав спиной к экипажу, огляделась вокруг. – Я не помню… не помню этого места.
      - Карета. – Белокурый показал рукой назад, на покореженный экипаж. – Ты ехала с ним в карете, а мы освободили тебя. – тут он не выдержал и перешел на хвастливый тон: - Я и Торр Эл. Это он остановил карету и ранил демона, когда он  из нее вылез, а я бросился тебе на помощь!
      - Пожалуйста, давай уйдем отсюда! – принцесса, прикрытая лишь рваной ночной сорочкой, задрожала, как осиновый листок, и прижалась к руке спасителя, прильнув своей щекой к его тонкому, но сильному предплечью. Белокурый порывисто сорвал с себя куртку и набросил на худые плечи саргонской принцессы, запахнув полы на к груди, потом обнял ее за плечи и повел по дороге в сторону Вилеса. Принцесса еле шла, ноги под ней подламывались и заплетались. Белокурый хотел было взять ее на руки, но вовремя вспомнил, что она принцесса и сдержался. Они прошли с десяток шагов, когда леди Тавилла вдруг дернулась и взбрыкнула, словно ужаленный шершнем жеребенок.
      - Нельзя идти в город! – крикнула она. – Там… там эти! Они захватили город.
      - Хорошо. – согласился Белокурый. – В город мы ней пойдем. Тогда пойдем в ту сторону. – он показал себе за спину. – Там Чистые Росы, крупное село. Эта дорога и была проложена для того, чтобы крестьяне могли возить свои продукты на рынки Вилеса.
      - А если… если они и там тоже? – принцесса чуть не заплакала.
      - Я проверю. – пообещал Белокурый. -  Я схожу на разведку, прежде, чем тебя туда вести. Если там демоны – я их почую, непременно.
      - А, ну, хорошо. – согласилась принцесса голосом маленькой девочки. – Тогда идем.
      - Идем, идем. – закивал Белокурый. – Только… мои приятели где-то тут поблизости. Им бы надо знак оставить, чтоб знали, где меня искать. Сейчас.
      Белокурый быстро смотал у себя с шеи шарф и, сев на корточки, расстелил шелковое кашне перед собой, на дороге. Принцесса с интересом наблюдала за тем, как белокурый вытащил из-за голенища правого сапога нож и, вытянув перед сбой левую руку, полоснул себя по левому запястью. Брызнула кровь, и Тавилла испуганно вскикнула. Белокурый улыбнулся ей своей бесполрбной улыбкой, от которой сердца девушек таяли, как мягкий воск.
      - Не бойся, милая. – негромко проговорил лучник, куная  острие ножа в рану. – Просто мне нужно кое-что написать, а чернил у меня нету. Это единственный способ оставить сообщение.
      Пользуясь ножом, как стилем (древнейший пишущий инструмент, заостренная палочка), Белокурый, как курица лапой, вывел на белом шелковом шарфе два слова: «Чистые росы» и повесил шарф на ветку дерева, так, что не заметить его с дороги было невозможно. Затем он поднялся и снова двинулся по дороге, на этот раз в обратном направлении, но по-прежнему рядом с принцессой.
      - Жаль, что я не Торр Эл. – пробормотал Белокурый, зажимая рану на запястье. – Надо как-нибудь его попросить, чтобы он меня укусил.
      Они снова пошли по дороге, но не прошли и двух десятков шагов, как Белокурый резко остановился, чуть не опрокинув бедолагу-принцессу. Его уши уловили звук шагов, быстро приближающийся к ним со стороны спины. Кто-то догонял их бегом. Белокурый решительно отстранил от себя принцессу, и развернулся навстречу опасности, вытаскивая из колчана лук и стрелы. Королевская дочка, ойкнув, спряталась у него за спиной, но, как оказалось, зря. Тревога оказалась ложной: К нему, сопя как запыхавшиеся быки, подбежали Лось и два пальца. Лучник опустил свое оружие к земле.
      - Командир, ты вообще! - заорал Лось безо всякой передышки. – Мы не собаки, чтоб за тобой по следу гоняться!
      - Заткнитесь уроды! – заорал Белокурый, оглянувшись на свою спутницу. - Замолчите и на колени! Перед вами Тавилла, леди Саргона. Старшая дочь короля Улефа, наследница трона.
      Лучник отодвинулся в сторону, предоставляя своим солдатам возможность лицезреть коро-левскую дочку. Разведчики, увидев худую девку с неприбранными, распущенными по плечам воло-сами (а так в Саргоне ходили только блудницы), кутающуюся в куртку самого Белокурого, набро-шенную поверх ночной рубашки, дружно переглянулись и взглянули на своего командира, как на не совсем нормального.
      - Он не врет. – неожиданно произнесла девица. - Я леди Тавилла.
      Лучники переглянулись второй раз, уже с какой-то сумятицей в глазах, и одновременно отвесили наследнице саргонского трона два неуклюжих поклона. Лось выпрямился первым, и, протянув руку вперед, оттащил своего командира в сторону – для разговора, хоть это и противоречило правилам этикета.
      - Принцесса? Как? – спросил лучник, все еще с недоверием косясь на девушку. – Принцесса – она ж во дворце…
      - А вот так. Мы ее спасли. Это она была в той карете и кричала о помощи. Она рассказывает страшные вещи. – Белокурый страдальчески поморщился. – Если все так, как она рассказывает – то демоны напали на Вилес. Вчера ночью. Они проникли в королевский дворец и убили короля и королеву.
      - Короля и королеву?? – вскрикнул стрелок. – Нашего короля??
      - Не ламидонского же. Если то, что она рассказывает правда – в Вилес идти нельзя. Он весь под властью демонов. Слушай, я отведу эту девицу в Чистые Росы, это деревня неподалеку, а ты и Два пальца должны добраться до Вилеса и выяснить, что там происходит.
      - Ну нет. – Лучник протестующее затряс головой. – Мне еще жить охота!
      - Ну хорошо, можете не лезть в сам город, но побродите на подступах к нему. Если увидите хоть одного демона – бегом ко мне. Я буду вас ждать в Чистых Росах. Ну, доброй охоты!!
     
      Моррас внезапно понял, что за ним кто-то гонится. Просто почувствовал, что кто-то сейчас догоняет его и оглянулся, слез с коня и огляделся по сторонам. По левую руку от него расстилался широкий зеленый луг, совершенно пустынный до самой линии горизонта, но за спиной Морраса он переходил в густой старый лес из росших вперемешку дубов и тисов, в котором закончилась его милая прогулка с принцессой из Саргона. Именно из леса он и почуял запах опасности. Взяв Сына дракона под уздцы, Моррас отвел его подальше от опушки леса, и отпустил, а сам встал перед ним, лицом к деревьям, вытащив и зажав в руке Рассекающий. Ждать погони ему пришлось недолго. Уши демона услышали громкий топот копыт, и из-за деревьев сумасшедшим галопом вылетел всадник, едва ли не лежащий на шее ярко-рыжего коня, поднял голову и огляделся. Увидев белое пятно рубашки Морраса, он встрепенулся и на всем скаку развернул коня, направляя его к демону – так резко, что качнулся в седле и чуть не упал. Господарь Удгарда, глядя на скачущего прямо на него всадника,  приготовился к атаке с коня - поднял меч острием кверху, взяв его за рукоять двумя руками, но Орландо не доскакав до Морраса шагов тридцать, резко осадил коня и спрыгнул с седла на землю, рывком вытаскивая меч из ножен. Огненный, освободившись от всадника, вскинул голову и поскакал куда-то, подстегиваемый болтающимися на весу стременами, а Орландо пошел в сторону владыки демонов.
      Да, вот оно! Все как в видении в замке у Короля-ведьмака. Демон с мечом в руках, а за его спиной крылатая лошадь. «Это моя судьба» - подумал он, бросаясь в атаку на Морраса. Демон рас-смеялся, увидев мальчишеское лицо своего противника. Орландо, услышав этот издевательский го-гот, рассвирепел еще больше и кинулся на утгардского господаря, как ястреб, с яростным лицом, горящими глазами и занесенным для удара мечом – подбежал, закрутился, одновременно поднимая меч, и ударил стоявшего на месте демона сверху вниз так быстро, как только мог. Этот удар на занятиях с Нули ему всегда удавался, но Моррас легко отбил его, быстро вскинув Рассекающий кверху, затем, чуть отступив назад, освободил клинок и сделал выпад, который Орландо едва сумел парировать самым кончиком клинка. Мальчишка отскочил, как собака от ежа, подскочил снова, и осыпал демона целым градом ударов и выпадов – слева, справа, снизу, сверху! Моррас отбил их все, и сам пошел в уверенное нападение, едва не разрубив Орландо голову. Юноша успел подставить под клинок демона край лезвия своего меча; Рассекающий слегка изменил траекторию удара, и Орландо успел отклониться движением туловища от падающего ему на голову меча, но без потерь не обошлось: клинок срезал у него с макушки целую прядь волос. Светлые волосы запорхали в воздухе, как бабочки, а их обладатель снова перешел в атаку на демона. Он же должен его победить! Он видел это в замке у короля-ведьмака! Только Моррас, к сожалению, об этом видении ничего не знал – он легко отбил все три его удара и пошел в наступление. Орландо едва успевал их парировать, или отчаянно уворачивался, вертясь, как волчок. В какой-то момент перед глазами у него появилась башня Ангуса, Оружейная зала и Нули, стоящий посреди помещения с двусторонней секирой в руке. в ушах зазвучал назидательный голос ящера: «Не стой столбом! Двигайся, перемещайся! Ты же легкий, быстрый!» Он так и сделал, попытавшись наскочить на Морраса сзади, обойдя его резким вращением, но демон встретил его мечом, резко развернувшись ему навстречу.  Вся его ярость, толкнувшая его на огромного демона, исчезла, как будто унесенная порывом ветра; в душу закралось неприятное холодящее чувство, напоминавшее страх, по позвоночнику побежали мурашки. Он еще никогда не встречался с таким большим, сильным и быстрым противником (по правде-то говоря, у него и противников до этого было раз-два и обчелся, единственным по-настоящему сильным бойцом, с которым он бился, был сам Нули). Он-то думал, что этот демон большой и медлительный, и надеялся завалить его сразу, за счет серии быстрых ударов, но быстро понял, что противник ничуть не медленнее, чем он сам, притом, что демон был много-много сильнее. Сила просто перла из широкой, крепко сбитой фигуры удгардского господаря, а все движения выдавали уверенность в своих силах и опыт, которого так не хватало юному ламидонскому мальчику. Первый порыв ярости у него уже прошел, завод кончился, и он толком не знал, как ему хотя бы пробить защиту противника, чей опыт, он чувствовал, многократно превосходит его собственный. Моррас, мгновенно почувствовав в своем неприятеле эту неуверенность, тут же перешел от обороне к атаке, обрушив на Орландо два страшных удара – сначала справа, потом слева. Мечи скрестились с такой силой, что из-под клинков полетели искры. Демон не наскакивал суматошно, как мальчишка – он пер напролом, как скачущий галопом рыцарь в латах, верхом на такой же бронированной лошади. Перед такой мощью у Орландо не было никаких преимуществ, да и быть не могло. Удгардский господарь шел на него, как слон, и он начал пятиться назад, едва успевая защищаться от тех страшных ударов, которые обрушивал на него Моррас слева, справа и сверху. На лице юноши отразилась растерянность и замешательство; демон захохотал и бросился в бой, удваивая силу ударов. Первый удар Орландо отбил каким-то чудом; лезвия мечей встретились с лязгом, рассыпая искры, и Морраис тут же потянул свое оружие на себя для нового удара. Тут же последовал второй удар из верней стойки слева. Орландо попробовал отбить и его, отчаянным движением подсовывая свой старый ламидонский меч под удар Рассекающего. Удар пришелся на лезвие меча плашмя. Крак – и меч Орландо переломился пополам, как трухлявая ветка, оставив в руке владельца только рукоять и обломок клинка. Юноша, сразу же поняв, что случилось, прыгнул назад, стараясь всеми силами оказаться как можно дальше от острия меча Морраса, и выставил перед собой остаток клинка, чтобы хоть как-то защититься, может быть, парировать последний удар.

                      Глава 12. Беламар
     
      Две недели спустя к причалу порта ламидонского города Беламар (моря в Беламаре не было, город располагался на берегу огромного озера Эльтор, разделявшего с юга Саргон и Ламидонию) подошло двухмачтовое торговое судно под саргонским флагом. Первым на берег по трапу сошел толстый низенький саргонец, хозяин судна, следом за ним по доскам быстро пробежал Торрель и остановился на пристани, с любопытством глядя с причала на безбрежную гладь Эльтора, этого внутреннего моря Мидгарда.
      - Ты что, за время плавания на это проклятое озеро не насмотрелся? – резко спросил Дорат, негодующе хрюкнул и поспешно скатился по трапу вниз. Они плыли из Саргона в Беламар шесть дней и почти все это время чародей и в самом деле любовался водами озера, перевесившись через борт. Вода оказалась определенно не его стихией.
     Вслед за чародеем по трапу осторожно спустился Орландо, ведущий в поводу верного коня. Жеребец был взнуздан, но не оседлан, седло висело на одном плече Орландо, чересседельные сумки – на другом. Оказавшись на деревянном причале, конь поднял голову и зычно заржал, радуясь тому, что его копыта снова чувствуют под собой твердую землю, а не шаткий настил корабельного трюма.
      - Торрель, зачем ты с нами поехал? – поинтересовался Орландо у стоявшего рядом саргонца, вскидывая седло на спину Огненного. – Ты мог бы остаться в Саргоне, вместе с Белокурым.
      - А тень? – возразил Торрель. – Черная тень, которая здесь, в Беламаре людей жрет. Про нее забыл? Я Черный охотник, Орлиное сердце. Мое дело – нежить убивать, а эта тварь уже больше семи десятков человек убила, головы у них оторвала и печенки выгрызла. Я за ней сюда приехал.
      - Понятно. – протянул Орландо, затянул подпруги и поднялся в седло. Это получилось у него неловко - он сильно волновался, ведь его долгое и опасное путешествие подходило к концу. От барона Беламара его отделяла лига, ну, может, две или три. Скоро он отдаст письмо Ангуса и можно будет возвращаться назад. Письмо… Юноша машинально потрогал себя за грудь. Здесь оно, лежит во внутреннем кармане, который Вельда специально пришила к его костюму – для этого свитка в футляре.
      - Давай быстрее, что ты там копаешься?! – приказал Дорат с пристани. – Долго мы еще будем в этом порту? Тут тухлой рыбой со всех сторон воняет!
      - В самом городе со всех сторон будет вонять навозом и мочой. – невозмутимо отозвался Торрель. – И всякой падалью, если дождя давно не было, и мусор с улиц не смыло. Не понимаю, как вообще можно в городах жить? В тесноте и грязище, с крысами и клопами. Тьфу, гадость!
      - Поехали. – отозвался Орландо, разбирая поводья.
      Так, втроем, они выбрались из лабиринта портовых зданий и попали в собственно, город.
      - А как нам узнать, как проехать к Барону Беламара? – тихо спросил Орландо с седла.
      - Узнаем. – кивнул Торрель. – Выйдем из этих улочек и узнаем.
      Вскоре они и в самом деле выехали из грязного и сырого проулка на улицу, где было посветлее и почище – там, вместо убогих лачуг размещался небольшой рынок. Торговали, как понял Орландо, разглядывая товары с седла, тут в основном рыбой, канатами и парусами. Торрель же разглядывал больше не товары, а людей, зыркая по сторонам зоркими глазами. Ну что можно сказать… рынок как рынок и люди как люди, ничем не отличается от ярмарок, какие по праздникам случаются в больших саргонских селах, только народ какой-то придавленный, что ли, люди разговаривали чуть ли не шепотом и все время жались к прилавкам лавок и к стенам домов. Покупателей в яркой, праздничной одежде что-то не видно было, чужеземцев – саргонцев, барахцев – тоже. Уроженцы иных земель из Беламара давно сбежали, убоявшись лютующего в городе чудовища, остались только местные жители. Те, кому бежать некуда.
      - Ты вот что, постой здесь, а я пойду узнаю, как к замку барона проехать и еще кой-чего. – сказал Торрель и нырнул в толпу, сгрудившуюся у прилавка с копченой рыбой. Со спины Огненного Орландо видел, как саргонец в черном плаще потолкавшись в сутолоке толпы, выслушал какого-то толстого румяного мужика и пошел к одной из лавок, стоявших дальше по улице. Тут Орландо потерял его из виду и перестал следить, занявшись разглядыванеим товара в лавках.
      - Ну, я все узнал. - сообщил голос Торреля. Орландо вздрогнул от неожиданности и повер-нулся в седле. Саргонец выскользнул из толпы уже по левую сторону от него, в то время, как раньше находился с правой. – Дворец барона отсюда недалеко. – продолжил саргонец. – поедешь до конца этой улицы, там она пересечется с еще одной. Свернете налево и проедете до конца. Там будет одна из центральных улиц. Поедете по ней до конца и попадете на центральную площадь. Вот на ее левом краю замок барона и есть. Запомнил?
      - А ты? – спросил Орландо
      - А мне к барону не надо. Мне тень надо ловить, а она на улицы только ночью вылетает, так что до заката мне делать нечего. Мне тут один кабачок посоветовали. Держит его один местный мужик, у него жена саргонка. Пиво варят хорошее, и нас, саргонцев, не обижают. Я туда пойду. Кто знает, сколько мне тут торчать придется. Может, я эту тень уже сегодня ночью выслежу, а может и за целый месяц не справлюсь.
      - Значит, ты с нами не пойдешь? – Орландо сильно  огорчился, узнав, что с товарищем придется расстаться, но свои чувства попытался скрыть. – Тогда мы с Доратом поедем. Надо отвезти барону письмо. Может, если я сегодня освобожусь – я попробую тебя найти.
      - Ладно. – буркнул саргонец. Взгляд от Орландо он почему-то отвел.
      Итак они разделились. Торрель нырнул в базарную толпу, растворившись в ней, как в воде, а Орландо и Дорат двинулись дальше по улице. К обиталищу Аспаро, беламарского барона, они подошли спустя некоторое время. Это был каменный замок неприятного серого цвета, угрюмый и неприветливый. От каменной кладки стен веяло холодом, а редкие узкие окна-бойницы, казалось, разглядывали тех, кто осмелился подойти к крепости близко и усиливали ощущение враждебности.
      - Аспаро здесь? – спросил его Дорат, стоявший немного сзади. Беламар несмотря на свое пограничное положение, все же был истинно ламидонским городом, и колдунов тут мягко говоря, не любили. поэтому Дорат еще на корабле свернул любимый ковер в трубочку, и, уложив его в безразмерный дорожный баул, тащился за Орландо пешком, как простой смертный. 
      - Не знаю. – пожал плечами юноша, разглядывая ворота, ведущие в замок. Их наглухо перегораживала могучая дверь, укрепленная стальными полосами и заклепками. По всему было видно, что гостей барон Беламара сегодня не ждет.
      - Так пойди и спроси! – нервно вскрикнул чародей. – Давай отдадим это письмо поскорее и вернемся домой, в башню Ангуса. Я хочу поскорее туда вернуться.
      - А я нет. – откровенно высказался Орландо, но к воротам все-таки пошел. Как только он подошел к массивной двери, в одной из створок открылось маленькое окошко, в котором тут же возникла худая усатая физиономия.
      - Что тебе? – спросил мужик, разглядывая юношу и коня за его спиной.
      - Я к Барону Аспаро. У меня к нему письмо от чародея Ангуса, это мой хозяин. Колдун Ангус сказал передать лично ему из рук в руки и никому больше. – сказал Орландо.
      - Ангус? Чародей Ангус? – переспросил лакей. – Да, сейчас.
      И исчез. Почти сразу же послышались какие-то крики, затем одна из створок ворот со скрипом приоткрылась, пропуская Орландо и Дората внутрь замка.
      Прошло совсем немного времени, и они оба, волнуясь, стояли перед массивными двуствор-чатыми дверьми, ведущими в тронный зал барона Беламара. Орландо от волнения покусывал ниж-нюю губу, немного побледневший Дорат нервно теребил обеими руками полу своего длинного халата. Их привел туда лакей, оставил перед дверьми, а сам зашел внутрь, закрыл за собой створку двери, и пропал. От нечего делать Орландо занимался тем, что разглядывал стены и потолок коридора, в котором их оставили. Помещение, как и весь замок, производило гнетущее впечатление. Чувствовалось, что когда-то здесь было светло, тепло и уютно, в комнатах, по которым они проходили, стояла очень хорошая мебель, на стенах висели цветные гобелены, а потолки украшены были очень искусными лепными купидонами и сердечками, но теперь все было иначе. Почти все окна в замке были плотно зашторены, так что солнечный свет не проникал внутрь комнат, внутри стоял полумрак, все стены и полы были покрыты толстым слоем пыли, а с лепных купидонов свисала паутина. Похоже, прислуга в замке была ленивая, а барон совсем ее не гонял. Наконец, двери открылись, к ним вышел тот же лакей, что привел их туда, и с поклоном открыл перед ними дверь.
      Орландо, затаив дыхание, шагнул внутрь комнаты; за ним тенью последовал Дорат, шумно сопящий ему в ухо. Перешагнув через порог, они оказались в большой овальной зале с высоким сводчатым потолком, и полом, вымощенной большой плиткой черного и белого цветов. Взгляд Орландо скользнул по комнате и остановился. У противоположного от двери края комнаты поднимался, образуя высокий подиум. На нем стояло массивное деревянное кресло, с толстыми, вычурно выгнутыми подлокотниками и ножками в виде орлиных лап с когтями. В кресле, гордо выпрямив спину, сидел очень высокий, что сразу бросалось в глаза, сухопарый мужчина в широком синем одеянии вроде халата, запахнутом на груди. На вид он был еще совсем молодым, на лице почти не было морщин, но длинные волосы, падавшие на плечи, были совершенно седыми, от корней до самых кончиков. Очевидно, это и был Аспаро, Барон Беламара, седой, как его называли в народе. По обе стороны от его трона стояли два деревянных кресла пониже и попроще, не такие вычурные. То, что стояла справа, пустовало, сидение вместе с подлокотниками покрывал большой кусок черной ткани, а вот в том кресле, которое размещалось по левую руку от барона, сидел…
      - Ангус… - прошептал Орландо, не веря собственным глазам.
      - Учитель! – радостно завопил шедший позади него Дорат, разглядев через плечо юноши своего любимого наставника. Лицо чародея все засияло, как солнышко, он бросился к Ангусу, как любящая хозяина собака, да и вел себя точно так же, разве что хвостом не вилял. Орландо же растерянно застыл на месте, ошеломленно моргая. У него в голове все перемешалось. Как Ангус мог оказаться здесь, в Беламаре? Что он тут делает? Зачем тогда было посылать его сюда, если сам Ангус здесь?
      Увидев вошедших в зал молодых людей, Ангус грозно нахмурился и привстал со своего кресла, сжимая плоские подлокотники сморщенными старческими руками. Взгляд старого колдуна потемнел, не предвещая ни Дорату ни Орландо ничего хорошего.
      - Где вас носило, бездельники? – грозно крикнул Ангус. – Вы должны были к этому времени уже вернуться назад, ко мне в башню! Прошло больше четырех лун с тех пор, как я  вас отправил путь! Барон Беламара ждал вас целых два месяца, но так и не дождался и послал за мной! Он думал, что я обманул его с посланием! Где вы были столько времени?
      - Ох, учитель… - Дорат с протяжным горестным стоном рухнул на колени на пол перед пустым креслом, стоявшим справа от барона Беламара, его мордашка тут же исказилось от выступившего на нем глубочайшего отчаяния и раскаяния. – О, мой учитель, я не хотел вас огорчать…. Поверьте мне, своему верному ученику, мы делали все, чтобы доставить ваше послание по назначению так быстро, как только это было возможно! Все, что было в наших силах! Мы задержались, учитель, мы очень задержались, но поверьте, это не моя вина. Ах, если бы вы знали, через какие страшные опасности и испытания нам пришлось пройти, выполняя ваше поручение…
      - Где оно? – громко спросил барон Аспаро, прерывая слезливые излияния Дората, чуть ли не ползающего на брюхе перед подиумом с креслами владыки Беламара. – Вы его привезли? Оно здесь?
      Барон Беламара весь подался вперед, сидя на своем троне, от его прежней гордой осанки е осталось и следа. Он резко, порывисто дышал, грудь под халатом ходила ходуном, а пальцы рук впились в подлокотники кресла, на котором он сидел. Невооруженным глазом было видно – это послание, что бы в нем ни было, для него было очень важно.
      - Конечно, оно здесь! – воскликнул Дорат с идиотской улыбкой во весь рот. Состояние беламарского барона он вряд ли заметил, его заботило только одна мысль: о его учителе. Его любимый учитель был рядом и толстяк ликовал, радуясь тому, что может его обрадовать. – Мы привезли его, учитель! Доставили в целости и сохранности, защищая от немыслимых чудовищ, рискуя собственными жизнями!
      - Давайте сюда!! – громко и хрипло произнес Аспаро, барон Беламара.
      Орландо двинулся к подиуму, на котором стояли кресла, на ходу засовывая рук уза пазуху, чтобы вытащить свиток, и тут к нему бросился Дорат. Волшебник резко перехватил его руку, в которой юноша уже держал заветный футляр с посланием, и, дернув на себя, другой рукой выхватил футляр, и, держа его в руке, с сияющим лицом понесся к подиуму, к креслу, в котором сидел Ангус – радостный и гордый.
      «Подхалим!!» - чуть не заорал Орландо, но вовремя опомнился, промолчал и остановился шагах в пяти от помоста с тронами. Его внимание неизвестно почему просто привлекла к себе одна деталь: одеяние барона Аспаро перехватывалось широким поясом, на котором в черных ножнах по-коилась кривая барахская сабля с широким лезвием и посеребренным эфесом. Неизвестно почему, но оружие приковало к себе взгляд Орландо.
      Дорат подскочил к трону владыки  Беламара, порывисто поклонился и передал барону фут-ляр со свитком. Ламидонский феодал, вскочив со своего трона, жадно вцепился в него трясущимися пальцами и грубо выхватил из рук Дората. Орландо стало по настоящему страшно, видя то, как Аспаро смотрит на простой берестяной стаканчик с куском пергамента - страшными, горящими глазами. так смотрят не на футляр со свитком, а на бесценное вожделенное сокровище, о котором мечтал всю жизнь – вроде короны ламидонских королей. Получив свиток, в свои руки, барон в волнении вытянулся во весь рост, и одним движением вытряхнул лежавший внутри футляра свиток себе на ладонь.
      - Где оно??? – взревел Аспаро в следующую минуту, резко вскидывая голову вверх. Голос ламидонца был страшен – столько гнева в нем было. Дорат вытянул голову, глядя на барона и не понимая, в чем дело. Взгляд мага упал на ладонь барона. Там, вместо пергаментного письма, лежала горка какой-то мелкой сухой желтой трухи. Осенние листья, подумал маг в первый миг, но тут же сообразил, что это один большой лист, вроде лопуха, засохший и рассыпавшийся на мелкие части.
      - Где пергамент?? – закричал Аспаро, сжимая в руке труху. – Где свиток с заклятьем?? Где он??
      - Я не знаю! – Ангус взволнованно вскочил со своего кресла и схватил барона за левую руку, прижатую к груди. - Аспаро, я положил свиток в футляр и отдал его гонцу, чтобы он отвез его к тебе. Он должен быть у них!
      - Где свиток, говнюк? – проревел Барон, устремляя взгляд бешеных глаз на Дората.
      - Я… я не знаю. – Дорат от страха начал икать, глядя на барона Беламара круглыми от удивления глазами.
      Аспаро властным жестом откинул труху, лежавшую на правой ладони, в сторону, и резко потянулся к рукояти висевшей на поясе сабли. Барахское оружие со свистом вышло из ножен и взвилось в воздух над головой мага. Дорат вскинул голову и отшатнулся, испуганно вскидывая руки к голове, но было уже поздно. Широкое лезвие резко опустилось вниз, прямо макушку ученика Ангуса, ярко блеснув в свете факелов, горевших в тронном зале. Дорат сдавленно вскрикнул и осел к подножию трона бесформенным мешком и кучей тряпок. Из разрубленной головы чародея на плиточный пол ручьем хлынула ярко-алая кровь, растеклась лужей вокруг тела.
      - Дорат! – громко вскрикнул Орландо и тут же понял, что это было ошибкой: барон Беламара повернул голову в его сторону. Заметив его присутствие, Аспаро прохрипел что-то, спрыгнул со своего трона на пол и двинулся к нему, сжимая в руке окровавленную булатную саблю. Грудь ламидонского вельможи тяжело двигалась под халатом, широко раскрытые глаза горели бешенством. Он хотел убивать и шел прямо к Орландо. Тот тоже потянулся рукой к поясу, но никакого оружия на нем не было. Его меч сломался в поединке с Моррасом, кинжал остался в нем же, а о том, чтобы раздобыть другое оружие, он как-то и не подумал. Зря, как оказалось. Юноша испуганно и очень быстро попятился назад, но барон, видно, очень опытный боец, двигался гораздо быстрее. Он уже настигал его…
       - Нет! – крикнул со своего трона Ангус. – Этого не убивай! Он должен знать, куда делось письмо.
      Беламарский барон, уже вздернул саблю вверх для удара, но, услышав крик Ангуса, одним движением кисти повернул саблю плашмя. Широкое лезвие резко опустилось на голову Орландо, но уже тупой стороной. Перед глазами у того вспыхнули искры, он упал, как оглушенный на бойне баран, на колени.
      - Где мой свиток? – заревел барон.
      Уши Орландо после удара как будто забили ватой, он плохо слышал, но дикий голос Аспаро услышал и пролепетал еле-еле, тупо глядя на сапоги барона:
      - Не знаю. Я не знаю, я его не трогал. Я думал, оно там, в футляре…
      - Он был распечатан! Я его запечатал на твоих глазах, еще в башне. Кто сломал печать? – донесся до него голос Ангуса.
      - Я не знаю. Это не я. Я не прикасался к свитку! Не прикасался! Я не открывал его. Это все ведьмаки!
      Орландо уже сообразил, в какую ловушку он попал. Король ведьмак, когда похитил письмо, конечно, вытащил его из футляра, а потом отдал ему пустой футляр… запечатанный… Тут Орландо вспомнил, что свиток, который ему передал повелитель ведьмаков, был запечатан сургучом с печатью Ангуса, и запутался совсем. Значит, печать взломали уже после того, как король-ведьмак отдал ему свиток у себя в замке? Тогда послание Ангуса украл кто-то еще. Но кто это сделал?
      - Где заклинание, сопляк?? – зарычал Барон Беламара.
      - Какое заклинание? Я не знаю. Не знаю. Не знаю. – растерянно повторял Орландо, стоя пе-ред бароном на коленях.
      Барон сжал зубы, и, подняв ногу, пнул Орландо ногой в лицо. Тот с криком запрокинулся назад и упал на спину. Аспаро, с перекошенным от ярости лицом, шагнул за ним и начал бить его ногами.
      - Где свиток?? Где заклинание воскрешения? Где оно? – кричал барон. – Где мое заклинание?
      - Н-не знаю. – шептал Орландо, глядя на барона снизу вверх огромными перепуганными глазами. Под градом ударов он свернулся в клубок, как еж, прижав голову к груди и обхватив ее руками, и только вздрагивал после каждого удара.
      - Знаешь! Знаешь, чертово отродье. – проскрипел Аспаро. Сабля, которую он перед избиением швырнул в ножны, снова взвилась в воздух над лежащим на полу мальчишкой. Орландо оцепенело замер на плиточном полу, со страхом ожидая смерти.
      - Стой! - громко крикнул Ангус, кидаясь с подиума, на котором он стоял, к барону. – Если убьешь его – мы никогда не узнаем, где свиток с заклинанием. Только он это знает.
      - Верно. – неожиданно легко согласился барон и быстро сунув саблю обратно в ножны, отошел от распростертого на полу юноши к дверям залы. Орландо к этому времени валялся на полу в полуобмороке, перед глазами у него было темно и мутно, и поэтому он не увидел, а скорее, почувствовал телом через вибрацию пола, как к нему подошли двое мужиков с тяжелой походкой, подхватили его под руки с двух сторон и резко вздернули на ноги. Тут ему стало совсем плохо, из носа пошла кровь, в голове зашумело. Он  уронил голову на грудь и отключился.
      - Пускай пока в темнице посидит, оклемается. – процедил барон, страшно кривя губы. – А потом я из него все выбью! Он мне все расскажет! Все!
      Это было последнее, что Орландо услышал. Очнулся он уже лежа на камне, холодном, как промерзлая земля в январе. Он лежал ан боку, голова была повернута вверх, и первое, что он увидел – серый, низко нависший над головой потолок из плохо обработанных каменных плит, пригнанных друг к другу без малейших щелей. Он очень испугался, дернулся, огляделся вокруг и с дрожью понял, что сбылись его худшие опасения. Он лежал в каменной камере без окон, на каменном полу, а из темного угла на него смотрел пустыми глазами выбеленный череп с печальным оскалом. Он уже видел это место и самого себя. Тогда, на берегу пруда, сразу после того, как у него украли послание Ангуса! Он уронил голову на руку и заплакал. Он ведь уже знал, что будет дальше. Придет палач, и будет пытать его.
      А в это время его судьба решалась в тронной зале беламарского барона. Труп Дората к тому времени из комнаты уже вынесли двое тощих, как помойные крысы, прислужников, привыкших ничему не удивляться. О случившемся напоминало лишь большое, плохо смытое кровавое пятно на том месте, где лежало тело чародея, и совсем неотмытые брызги поменьше, оставшиеся от Орландо. Барон Беламара, ставший причиной тому, что тронная зала его предков обагрилась кровью, метался по комнате, как большой свирепый зверь. Его карие глаза сверкали гневом и яростью. Ангус флегматично наблюдал за ним с кресла, установленного на помост, рядом с троном.
      - Куда делся свиток? – рычал барон. – Куда он делся?
      - Не знаю, – спокойно ответил Ангус, – в том, что случилось, моей вины нет. Я раздобыл этот свиток, сам, собственноручно запечатал его в футляр, залил сургучом и передал этому мальчишке своему слуге. Он должен был привезти его к тебе и передать лично в руки.
      - Почему ты сам не явился сюда со свитком?? - заревел барон, устремляя на мага взгляд бе-шено горящих глаз. – Ты же маг, тебе это ничего не стоило!
      - Ничего не стоило? Ты хоть знаешь, где я взял этот свиток? Я его выкрал у короля ведьма-ков. Да-да, тех самых ведьмаков, саргонских колдунов. Я все свои силы потратил на то, чтобы про-никнуть к ним в замок и выкрасть свиток, а те, что оставались, пришлось растратить на то, чтобы сбить их со следа. Я даже свечу не мог зажечь, когда вернулся с этим письмом в свою башню. Ведь-маки к тому времени уже знали, кто украл у них свиток, и охотились за мной. Они бы меня нашли, на краю света нашли. Поэтому я и решил их обмануть - отправил письмо с самым обычным гонцом. Пока ведьмаки искали меня, он должен был доставить письмо к тебе, а я бы потом нашел способ, как пробраться сюда отдельно от свитка с заклинанием, и прочесть заклятье. Выучить я его не успел, мне нужно было читать его со свитка. Но этот мальчишка все испортил! Он где-то пропадал целых четыре месяца! Интересно, где? Что с ним происходило за это время? Я пытался его выследить, проследить, где он, еще до того, как ты прислал мне письмо. Но моя магия его не находила! Не находила и все! Вместо его силы воина, я все время чувствовал какую-то темную, злую силу.
      - Он сам стал злым!!
      - В том-то и дело, что нет. Если бы это был он – я бы это сразу определил. Нет, я чувствовал силу другого существа. Совершенно другого. Почему вместо него?
      - Да плевать мне на то, что ты там видел! – рыкнул барон. – Куда он дел письмо? Он мне все расскажет! Я этого сопляка прикажу наизнанку вывернуть! Он у меня будет собственными кишками давиться!
      - Лучше я этим займусь. – заявил Ангус. – В моем арсенале есть средства, с помощью кото-рых можно заставить любого человека говорить. Магические, не оставляющие следов.
      - Ну уж нет!! – Аспаро вздыбился, полоснув по фигуре Ангуса дикими глазами. - Один раз я уже на твою магию положился! И что ты мне подсунул? Лопух вместо заклинания! Теперь я все по нашему сделаю, по-людски. – он кровожадно оскалился, после чего повернулся к дверям залы, к стоящему у дверей лакею и отрывисто приказал:
      - Найдите Томара! Скажите, пусть идет сюда! У меня есть для него работенка. Денежная.
      - Кто это - Томар? – поинтересовался Ангус, когда лакей ушел.
      - Палач. – буркнул Аспаро. – На две сотни лиг никого лучше него нету. У него и каменный истукан заговорит.

      - Гони! - крикнул Торрель, подбегая к Орландо. – Гони!!
      Мальчишка кивнул и пришпорил коня. Огненный с места рванул в галоп, высекая подковами искры из мостовой, но люди барона уже заметили их и гнали коней нещадно, шпорами и поводьями. Рыжий жеребец еще только набирал разбег, а их кони уже неслись карьером, расстояние между лошадьми сокращалось на глазах. Торрель, оказавшийся между удирающим со всех ног Орландо и лошадьми преследователей, бросился было на середину улицы, чтобы кони беламарцев почуяли его и взбесились, но, только взглянув на решительные лица всадников, понял – эти не свернут. Если даже их кони и взбесятся – его просто-напросто снесут. Оборотень резко развернулся и бросился вслед за Орландо, слыша приближающийся топот и лязг подков от лошадей преследователей. Торрель рванул так, как не бегал еще никогда, но и Огненный мчался так, что всех его сил, и волчьих и человечьих, хватило только на то, чтобы догнать коня. Перед глазами Черного охотника, оказалась задняя лука седла, оборотень схватился за седло, подпрыгнул, резко оттолкнувшись ногами от мостовой, и запрыгнул на лошадь позади всадника.
      - Демоны ада, я пока с тобой водился – цирковым наездником стал! – горячо выдохнул он в ухо Орландо.
      - Ах ты, вашу мать! – отозвались преследователи на этот трюк, и тут же грубый мужской голос заорал: - Стреляйте!
      Ухо оборотня уловило за спиной, среди топота копыт и горячего конского дыхания прекрасно знакомый звук -  скрип тугой, натягиваемой тетивы лука. Торрель мельком оглянулся через плечо, и убедился, что слух его не обманул. Беламарцы теперь отстали от Огненного шагов на сто, но расстояние сейчас не играло никакой роли. Возглавляли погоню три молодца на гнедых конях, они взяли поводья в зубы, и, освободив руки, на скаку натягивали луки.
      - Ложись!! – заорал Торрель и сильно толкнул мальчишку в спину.
      Орландо, не ожидая такой подлости, пригнулся на конскую шею, и распластался по ней. Торрель же остался сидеть прямо, как статуя, и через несколько мгновений у него в спине одна за другой выросли три густо оперенные стрелы. Люди беламарского барона разразились радостными криками, и только спустя несколько мгновений, увидев, что он и не собирается падать, обменялись изумленными вскрикиваниями и отъявленными богохульствами.
      - Еще! Еще! – заорал кто-то. Торрель не обратил на этот голос никакого внимания, а вот Орландо вздрогнул: это был голос барона Аспаро. Беламарский владыка не утерпел и возглавил погоню лично. Орландо даже оглянулся, но седого барона в первых рядах преследователей не увидел, тот, наверное, командовал откуда-нибудь сзади. Лучники, и сами не на шутку разозленные, выхватили из колчанов новые стрелы и принялись гвоздить спину Торреля с удвоенной частотой, наверное, даже рекорд скорострельности побили. Тот даже не вздрагивал, хотя его спина стала похожа на подушку для иголок в доме у рукодельницы.
      - Торрель, тебе больно? – крикнул Орландо, поворачивая голову в его сторону.
      - Заткнись! молись лучше, чтоб они в коня не попали! – прохрипел Торрель, наваливаясь на согнувшегося Орландо, пока эти аховые стрелки не додумались пускать стрелы вверх, по дуге – тогда они будут падать сверху и запросто прошьют мальчишку насквозь. Нельзя сказать, чтобы он сам не боялся – по пояснице у него пробегал неприятный холодок, но это может быть и не от страха, а от того, что его куртка и плащ, тяжело хлопающий на ветру, уже превратились в решето и пропускали ветер. С другой стороны, в голове все время сидела одна мысль: а что будет, если стрела залетит ему в затылок и выйдет через глаз? Глаз-то у него обратно не вырастет!
      - Больно… - прохрипел Орландо, придавленный к самой шее.
      - Ну так дай им себя пристрелить – легче будет! – ответил оборотень.
      - Торрель, там поворот!!
      Торрель выматерился по-саргонски и, перехватив повод из левой руки мальчишки, рванул, заворачивая коня влево. Огненный заржал и повернул, на скаку круто заваливая корпус набок. Ор-ландо удержался, а вот оборотня, непривычного к верховой езде, резко шатнуло влево. В седле он удержался только чудом; к счастью лучники в этот момент почему-то не стреляли, и не смогли пус-тить стрелу в открывшуюся им на секунду спину Орландо. Проделав поворот, Огненный выпрямился и понесся галопом. Оглядевшись, оборотень увидел, что их вынесло на широкую улицу, прямую, как стрела. Его это совсем не обрадовало. На такой широкой дороге ламидонцы смогут разместиться чуть не по шестеро в ряд. Столько стрел его спина уже не выдержит!
      - Сто оборотней и одна ведьма, пошел, пошел! – зашептал Торрель, вдавливая сапоги в конские бока, пышущие жаром. Жеребец, кажется, даже ниже ростом стал – так быстро понесся, вытянув шею чуть ли не в одну линию с напряженной спиной. А впереди них, в конце улицы… Ворота! Крепостные ворота. Эта улица вела к воротам, только обе створки были плотно закрыты, в них мерцал медной оковкой массивный засов, поднять который можно было только впятером, а времени, чтобы открыть его, у них не было. Преследователи уже выскакивали из-за поворота, впереди  по  прежнему скакали три лучника, которые так бездарно испортили ему куртку, но на повороте их стремительно нагнала и легко обошла большая белая лошадь, покрытая вместо седла тяжелым чепраком с ковровой бахромой по краю. Глаз оборотня различил, как сверкнули  самоцветы, украшавшие уздечку. На спине коня, прямо, как статуя, восседал седоволосый старик с длинной бородой, в длинном колпаке, и широком одеянии, покрывавшем почти половину туловища лошади.
      - Ангус! Это Ангус! – прошептал Орландо, оглянувшись через плечо.
      - Маг? – уточнил Торрель и, когда Орландо кивнул, резко пришпорил коня.
      Ангус ухмыльнулся и вытянул правую руку вперед. В руке был зажат длинный полирован-ный посох с крупным голубым топазом в середине плоского навершия. Камень оказался направлен-ным прямо в спины удирающим беглецам.
      - Аш анор тамрат ба ханор! – крикнул старый маг.
      Орландо побледнел как смерть, вспомнив, что уже слышал это заклятие. Из топаза в навер-шии посоха Ангуса с громким хлопком вырвался заряд огня и с гулом понесся по прямой линии, по направлению к скачущими во весь опор беглецам. На лету огонь вспух, превратившись в объемный огненный шар, сжигающий все на своем пути. Орландо взвыл и резко рванул в сторону правый повод. Огненный громко заржал и взвился в воздух, свернув в сторону одним огромным заячьим скачком. Предугадать такой прыжок было невозможно. Жеребец успел, выскочив с траектории полета шара в последний момент; кончик его роскошного густого хвоста лизнуло жадное пламя, волосы затрещали и задымились, но сам хвост загореться не успел: сила инерции уже пронесла пламенный шар мимо. Громадный ком огня пролетел по всей улице, оставляя за собой полосу раскаленного воздуха и со страшным грохотом врезался в городские ворота Беламара. Пламя на мгновение взвилось вверх и растеклось почти по всей поверхности ворот, но тут же и умерло, а в воротах в том месте, куда попал файерболл, появилась большая дыра с черными, обугленными, неровными краями. Торрель, увидев эту дыру, просветлел лицом и крикнул, пнув Орландо в бок:
      - Правь прямо туда!
      - Идиот!! – зарычал барон Аспаро, увидев разрушенные ворота. – Ты своими руками проделал им путь наружу!
      - Не уйдут! – крикнул Ангус, повернув разгоряченной лицо к скачущему позади него вель-може. – Не уйдут, клянусь силой! Эне вато даларгон!
      Топаз в навершии посоха Ангуса вспыхнул, как маленький ядерный взрыв, всю фигуру скачущего во весь опор мага осветило яркое желтое сияние, и тут сверху, из густой ночной темноты  на седую голову Ангуса с душераздирающим визгом упало странное существо, казалось, сотканное из угольно-черного дыма, колеблющегося, но сохраняющего форму. Очертаниями существо напоминало женщину в платье с длинными волосами, но только до пояса; ниже подол платья переходил в длинный шлейф черного дыма. Старик, не ожидавший нападения, закричал не своим голосом: существо безжалостно впилось в голову мага огромным раззявистым ртом и когтями на длинных тощих руках. Во все стороны брызнула кровь, Ангус заорал, хватаясь руками за голову, посох с грохотом упал на мостовую, лошадь в панике закусила удила и понесла, высоко вскинув голову и шею. Воины барона, скакавшие сзади от Ангуса, увидев существо, оплетшее его голову, подняли испуганный крик и на скаку осадили коней.
      - Тень! Черная тень! – заорали сразу несколько солдат, поворачивая головы в сторону своего барона
      - Спасайте колдуна! – закричал в ответ Аспаро. – Если он умрет – все пропало! Только он может оживить мою жену!
      Все воины, ведущие погоню, тут же резко осадили громко хрипящих коней, разворачивая их к белой лошади Ангуса, те, что оказались к нему вплотную, занесли кулаки, мечи и плетки, пытаясь отогнать тень, их кони столкнулись с лошадьми тех, кто ехал позади. Все смешалось, закрутился адский водоворот: орал барон, матерились воины, Ангус тонко выл, тень истерично взвизгивала… Погоня захлебнулась.
     В это время Огненный подскакал к воротам и прыгнул, пригибая голову и шею к коленям передних копыт. Оба его всадника быстро пригнулись, почти упав ему на шею. Ширины дырки как раз хватило, чтобы лошадь могла в нее протиснуться. Торрель почувствовал, как в кожу на голове впились неровные края пролома, сдирая ее целыми полосами вместе с волосами, и услышал треск ломающихся стрел в заплечном колчане – они не пролезали. Затем жеребец под ним резко наклонился вниз и напряг переднюю половину туловища, выпрямляя передние копыта, чтобы приземлиться. Обоих всадников сильно тряхнуло, Орландо услышал, как над ним лязгнули зубы оборотня, а конь, приземлившись на все четыре копыта, поскакал дальше стремительным галопом. Торрель огляделся по сторонам. Перепрыгнув через ворота, они уже оказались за крепостными стенами, а значит, за пределами Беламара. Не было никаких признаков погони, беламарцы отстали – видно, пытались отогнать свалившуюся им на голову баньши от Ангуса. но успокаиваться еще было рано, погоня могла возобновиться в любой момент. Правда вряд ли бы люди барона стали выбираться наружу через дырку в стене. Оборотень усмехнулся, и провел ладонью по голове. Кожа на макушке была вспахана в четырех местах, волосы липли к рукам от крови, но раны уже затянулись. И то хорошо… Какое-то время беламарцы потопчутся около ворот, снимая засов и распахивая тяжеленные створки, но вряд ли это займет у них много времени.       
      - Что, что там случилось? – спросил Орландо. – Я не понял, что произошло, только услышал – кто-то закричал.
      - Эта чертова баньши налетела прямо на твоего мага. – объяснил Торрель, возбужденно сверкая желтыми глазами. – Он засветил свой жезл, хотел что-то сколдовать, была яркая вспышка, ну, вот тень ее и увидела. Она, видно, давно тут летала кругами, охотилась, или за погоней увязалась и ждала, пока кто-нибудь отстанет, ну а увидела вспышку – и бросилась прямо на мага. В башку ему вцепилась и пастью и когтями. Все остальные тут же переполошились, про нас и забыли.
     - Куда нам теперь? – спросил Орландо.
      - Без разницы. – пожал плечами саргонец. – Главное – из города выбрались. Но с дороги лучше свернуть. Бароновы слуги, если выскочат за ворота, по ней поскачут.
      Так они и сделали: у первого поворота свернули с дороги на поросшую редкой травой равнину, иссушенную солнцем. Лето в этом году в окрестностях Беламара выдалось жарким, а дожди выпадали редко. Почуяв под собой неровное, кочковатое бездорожье, конь снизил ход, перейдя с галопа на крупную рысь. Орландо, потрясясь в седле некоторое время, натянул поводья, придерживая коня, и оглянулся на Торреля.
      - Ты можешь взять поводья? Я в темноте ничего не вижу. Только не скачи слишком быстро. Огненный уже весь мокрый.
      - Ладно. – буркнул Торрель и проворчал что-то на саргонском.
      Орландо, освободившись от поводьев, поерзал в седле, пытаясь устроиться поудобнее и как-то незаметно задремал, светив голову на грудь. Огненный, управляемый Торрелем, плелся по ночной степи неспешной трусцой, его неспешный, покачивающийся ход убаюкивал, как колыбель, так что Орландо вскоре уже по настоящему заснул.
      Орландо проснулся и с удивлением обнаружил, что лежит, вытянувшись во весь рост на высокой траве, мокрой от густого тумана. Над его головой о чем-то печально шептались листья, свисавшие с тонких ветвей высокого дерева, он чувствовал его твердые корни у себя под левым боком, на котором лежал. От ночной сырости его укрывал черный плащ Торреля, дырявый и разорванный. Орландо медленно снял с себя мокрую от росы ткань и, подняв голову, позвал:
      - Торрель!
      - Здесь я. – незамедлительно откликнулся саргонец. Орландо повернул голову вправо. Саргонец сидел у него в ногах, с хмурым видом разглядывая стрелы, которые он одну за другой вынимал из раскрытого колчана, лежавшего на земле у правой ноги.
      - И эта сломана! – Черный охотник резко сунул стрелу, которую держал в руке, обратно в колчан и повернулся к Орландо. Желтые глаза оборотня сердито сверкнули, и Орландо поневоле вздрогнул. Не дай бог увидеть такое в темноте – заикой станешь. – Из-за тебя я все свои стрелы ис-портил! Двадцать штук, и у всех древки поломаны! Чем я теперь стрелять буду, палками?
      - Я что, виноват, что так вышло? Не я же эти стрелы руками поломал. – хрипло ответил Орландо, попробовал встать, но тут же опустился на землю, держась за ушибленные ребра.
     - Да, неплохо тебя баронова охрана отделала. – подтвердил Торрель. - Ты что, с ножом на них кидался, что ли?
      - Это не охрана Аспаро, это сам барон. – тихо ответил Орландо и непроизвольно съежился, вспомнив выражение лица Аспаро, когда тот его бил. – бешеные глаза, лицо, перекошенное яростью. – Он жутко разозлился, когда узнал, что письма в футляре нет, тут же за саблю схватился и Дората зарубил, а потом принялся за меня. Но ведь это не я, Торрель! Ты же знаешь, я всегда, всегда охранял это письмо, как собственный глаз. Как я мог его продать, если я даже прикоснуться к нему боялся. Для меня был священным долгом довезти это послание. Я ведь даже отправился в Саргон, в замок к ведьмакам, чтобы его вернуть, а Аспаро подумал, что я его спрятал или продал… и Ангус ему поверил… Но ведь это не я, я не мог! Это могли только ведьмаки. Больше ведь никому послание Ангуса не нужно было! Наверное, их король отдал его мне, а потом приказал своим слугам снова его вернуть, и они его украли у меня, только на этот раз без футляра - так, чтобы я ничего не заметил. Колдовством вытащили свиток из футляра, а туда сунули какую-то труху, чтобы я по весу не заметил, что пергамент пропал.
      Это ведьмаки во всем виноваты! Это из-за них барон убил Дората! Если б они не украли свиток – я бы спокойно привез его в Беламар и отдал Аспаро. Я им за все отомщу! Слышишь, Дорат? Я за тебя отомщу! Я вернусь в их лес, найду их подземелье, и за все им отомщу! Или хотя бы найду свиток, чтобы доказать Ангусу, что это не я его украл!
      Невидимый в темноте саргонец тяжело вздохнул, отвел взгляд и медленно признался:
      - Орлиное сердце, ведьмаки тут не при чем. Они свиток не трогали. Это я его у тебя вытащил.
      - Как это? – Орландо, не поверив своим ушам, резко сел. Его удивленные глаза встретились с серыми глазами саргонца, и по их выражению он понял – Черный Охотник не врет. – Ты? Когда??
      - Давно уже. В тот же день, как мы из крепости ведьмаков выбрались, когда нас их магия в Ранделл закинула. Это ты все это время думал, что у тебя за пазухой пергамент, а на самом деле там лопух лежал, в трубку свернутый. Это я его туда сунул, чтоб ты не сразу понял, что писулька пропала.
      - Где? Где теперь свиток? – спросил Орландо, сильно волнуясь.
      - Сжег я его.
      - Зачем ты это сделал? – закричал Орландо.
      - Не ори!! Помнишь, в крепости у ведьмаков ты начал просить их короля, чтоб тебе свиток вернули? Чуть ли не на коленях перед ним ползал. А он на тебя начал орать, что этот свиток на самом деле его, что этот старик, твой хозяин, его у них украл, что это не свиток, а сокровище. Ты, наверное, так хотел свиток получить, что даже и не понял, о чем он говорит, но я-то рядом с тобой стоял, и все расслышал. Честно сказать, я здорово удивился, когда он тебе эту штуку швырнул. Если это сокровище – то зачем он тебе его отдал? Так мне стало любопытно, что я не вытерпел и ночью эту трубку, в которой пергамент был, у тебя из кармана вытащил. Это легко было, как леденец у ребенка отнять. Травку помнишь, из которой я заварку в тот день запарил? Это сонная трава. Мне ее Вельда показала. После того, как вы ее взвара напились – я бы мог вас обоих на кол посадить, и вы бы не проснулись.
      - Как ты посмел? – возмутился Орландо. - Я думал, ты нас с Доратом пожалел, захотел, чтобы мы выспались после волнений, а ты…
      - Заткнись и не перебивай! – рявкнул Торрель. – После того, как я этот свиток у тебя из-за пазухи вытащил – я подальше в лес пошел, чтоб на него в одиночестве взглянуть. Вышел на полянку, куда лунный свет падает, печать сломал, ну и свиток в обе руки взял, чтоб его развернуть. Чувствую, по руке ползет кто-то. Глянул – паук, а я пауков с детства боюсь. Вурдалаков и оборотней не боюсь, а вот пауков не переношу. Ну, я его и прихлопнул. Хотел стряхнуть, а он у меня по руке размазался и прилип. Пришлось с пауком на руке свиток разворачивать. Я его развернул. Свиток, как свиток. Сверху значки какие-то непонятные, палки-закорючки, а внизу, под ними, наши руны, их я немного понимаю. Пока на границе служил – и читать и писать немного научился. Ну и прочел по буквам, что на том свитке написано. Честно говоря, ни слова не понял. Просто набор слов, вроде мата. Ну, прочитал я это все, чувствую – по руке опять кто-то пополз. Я глаза вниз скосил – тот паук по мне карабкается. Но я же сам его раздавил! Тут до меня и дошло. Орлиное сердце, то, что на этом свитке написано – это заклинание. Прочитаешь его – и умершие воскресают! Оно и есть сокровище ведьмаков! Про них давно слухи ходили, что они могут людей из мертвых поднять. Не упырями, а людьми, такими же, как они до смерти были… Тут до меня все сразу дошло. Король-ведьмак правду говорил. Твой старик-хозяин этот свиток и в самом деле у ведьмаков украл для Аспаро. Тот наверняка хотел, чтобы этот старый колдун его жену воскресил. Он же на ней просто свихнулся, воскресить ее пытался, да только тот маг, которого барон для этого нанял, что-то не так сделал, и вместо живой бабы появилась баньши. Она первого колдуна убила в могильном склепе, а беламарский барон, голову даю на отсечение, твоего хозяина на это дело пригласил! Вот тот и выкрал свиток с заклинанием, которое мертвецов оживляет, и приказал тебе его прямиком в Беламар оттащить, к барону! Поэтому этот Аспаро так взбесился, когда узнал, что свитка нет! 
      - Ну и что? – тупо спросил Орландо.
      - Ты что, совсем ничего не понимаешь? Тот ведьмак, которого мы на дороге встретили, у короны Арно, когда они у тебя свиток сперли, сказал, что этому письмецу среди людей не место. Он правду говорил. Людям нельзя давать мертвых воскрешать. Те, кто умерли, должны в земле лежать, нельзя их из могил поднимать, нельзя!! Мертвое есть мертвое, живое есть живое. А барон вместе с твоим хозяином захотели мертвую женщину опять на землю вернуть, чтобы она дальше жила. Да это черт-те что! Над жизнью и смертью лишь боги властны, а если люди начнут решать, кому жить, а кому умереть – ничего хорошего из этого не будет. Весь этот мир с ног на головы перевернется! Поэтому я этот свиток проклятый и сжег. Выбил искру и сжег. А чтоб ты не догадался – я лист лопуха сорвал, свернул и положил внутрь той трубки, где пергамент лежал, и обратно тебе ее в карман сунул.
      - Но… но ведь король-ведьмак сам отдал мне свиток! Понимаешь, сам! Значит, он не видел ничего плохого в том, что я отвезу его в Беламар.
      - Правильно, отдал. –подтвердил Торрель. – Потому что уже тогда знал, что я его у тебя вы-тащу и сожгу. Поэтому и отдал.
      Саргонец замолчал, глядя на Орландо. Тот снова вспыхнул.
      - Ты… ты все испортил! Ты не только Дората убил, ты и мне плохо сделал! Я был у Ангуса слугой, жил у него в башне. У меня была еда и крыша над головой, я там учился, а теперь ничего! Я теперь такой же бездомный бродяга, как раньше!
    - Устрою я тебя на службу. – буркнул Торрель. – Есть у меня тут знакомый, он барон, высокородный, только не такой богатый как Аспаро. У него есть кусок земли, замок, и шестеро соседей со всех сторон, и каждый на его землю зарится. Ему приходится целое войско содержать, чтобы свою землю защищать. Я думаю, хороший воин ему не помешает, и тебя он с радостью на службу возьмет. Конь у тебя есть, драться ты умеешь, а меч он тебе выдаст.
      - Ты предлагаешь мне быть наемником?? Стать наемным рыцарем на службе у феодала?
      - А чем плохо? – усмехнулся Торрель. – Сиди себе в замке и пей пиво, получай жалование каждую луну. Не самая плохая служба, поверь мне. Или ты хочешь бурлаком наняться, баржи по Эльву тянуть? Пожалуйста…
      - Я не хочу быть бурлаком, но и наемным рыцарем я быть никогда не собирался. В наемные рыцари ведь идут те, у кого кроме меча, лошади и умения драться, ничего нет. Лишенные наследства, или младшие сыновья.
      - У тебя тоже ничего кроме меча, лошади и умения драться нет. – напомнил Торрель. - Да ты не бойся, этот мужик, к которому я иду, он неплохой. Он меня нанял, чтобы я волкодлака поймал, который в деревне возле замка людей и скотину грыз и потом честно за работу расплатился и отнесся по-людски. В замке предложил жить, кормил каждый день и относился, как к человеку. Тебе у него хорошо будет.
      - Всн равно – не хочу! – заупрямился Орландо. – Нули меня обучал не для того, чтобы я  продавал меч какому-то мелкому феодалу.
      - Так я тебя ж не заставляю! Не хочешь – не надо. просто зайдем к нему. Я ж говорю – хороший мужик. Может, у него опять для меня работа какая найдется..
      - Ладно. –  неохотно согласился Орландо.