- Мы внутри моей башни, перенеслись сюда прямо из окрестностей твоей деревни. Башня называется Локардин, что значит – Белая лилия, – с гордостью ответил Ангус. - Стой здесь и не вздумай ничего трогать. Дорат! Дорат!
      - Я здесь, учитель! Здесь! – раздался сверху чей-то радостный, взвизгивающий голос, а затем в залу по лестнице спустился человек, каких Орландо еще не видел - лет двадцати, низенький и круглый, как пончик, с каштановыми волосами, собранными на затылке в косичку, приколотую к голове булавкой. На его круглые отлогие плечи был накинут широчайший длинный халат глубокого синего цвета с разбросанными по ткани серебряными звездами, а на лбу красовался широкий золотой обруч с налобной пластиной, украшенной крупными сверкающими рубинами и корундами. Лицо у него было белое, на лице короткая, тщательно подстриженная бородка и тонкие, подкрученные усики. Весь он был какой-то лоснящийся и ухоженный, как ангорская кошка.
      - Кто это? – поинтересовался Орландо. – Чего он такой маленький и толстый, как баба и почему он в платье?
      - Сам ты баба! Это Дорат, мой ученик, а его одежда называется халат. Он из старинной и очень уважаемой семьи в Барахе, а там все мужчины, достигшие десятилетнего возраста, ходят в таких одеяниях. Он родственник самого эмира, так что не советую про него так говорить.
      - А кто такой имир? – не понял Орландо, но в этот момент человек в халате подскочил к Ангусу и закрутился вокруг старого чародея, как собака вокруг хозяина, повизгивая тонким фальцетом.
      - Ах, учитель, я так рад, что вы вернулись! – закричал человек.
      - Замолчи, Дорат! – прикрикнул маг, стукнув в пол своим посохом. – Вон, видишь мальчишку? Устрой его в какой-нибудь комнате, а потом приходи ко мне в библиотеку. Мне нужно узнать кое-что.
      Человек по имени Дорат проследил за протянутой рукой старого волшебника, и наконец-то заметив, что в комнате кроме них, есть кто-то еще, изумленно выкатил на Орландо большие карие глаза.
      - Учитель, кто это? – вскричал он диким голосом. – Откуда вы взяли это чудище? Это же бродяга! Да зачем вы вообще приволокли его сюда?
      - Я же сказал, заткнись! – прошипел Ангус. – Делай, что я сказал!
      - Не стану! – заупрямился Дорат, приняв гордую позу. - Здесь башня благородного колдуна, а он бродяжка! Тут таким, как он не место! Пусть отсюда убирается!
      - За этого бродяжку мне пришлось золотой дарим заплатить! Таким не раскидываются! – отрезал Ангус.
      - Золотой дарим? – закричал толстяк, как будто ему прищемили нос дверью. – Да вы с ума сошли! Ему на невольничьем торге цена медный фарид! Да я его сейчас отсюда вышвырну!!
      - Да послушай ты! Этот мальчик – не просто бродячий мальчишка! Боги отметили его своей силой, от него даже мой жезл светится! В нем есть сила богов!
      Крикливый толстяк открыл и закрыл рот, как большой карп, и похлопал глазами, осмысливая услышанное.
      - Сила богов? Этот оборванец отмечен богами?
      - Можешь проверить, – хмыкнул Ангус. – Попроси его дотронуться до моего жезла. От кристалла сразу же начнет исходить красный свет.
      - Нет, нет, я вам верю, но зачем вы его сюда привели? Пусть даже он и отмеченный богами человек, но здесь он зачем?   
      - Неужели ты не понимаешь, Дорат? Если бы его не забрал я – его могли бы найти другие, темные! Ты представляешь, что было бы, если бы его забрал и воспитал какой-то темный маг? 
      - А-а-а-а… - понимающе протянул толстяк.
      - Вот именно! Я забрал его для грядущей безопасности всех, в том числе и нас с тобой. Ты устрой его в одной из комнат, а я пошел в библиотеку. Как устроишь его – приходи ко мне, будем искать, кто он и почему мой посох реагирует на него таким образом. – строго сказал Ангус и вышел из круглой комнаты через гобелен, но не через тот, в который вошел Дорат.
      Толстяк проводил взглядом ссутуленную спину старого мага, потом тяжело вздохнул и по-вернулся к стоящему посреди комнаты Орландо.
      - Значит, это ты прирожденный воин? – поинтересовался он ехидно.
      - Я не знаю, – честно и растерянно признался Орландо, глядя на Дората. – Колдун меня купил у моего старого хозяина, мы с ним вышли за деревню, а потом я здесь оказался. И вообще, я ничего не понимаю. Может, ты мне скажешь…
      - Ничего я тебе не скажу, простолюдин. Я вообще с тобой говорить не буду, – высокомерно заявил Дорат, сделал осторожный шажок в сторону Орландо и тут же зажал нос рукавом. - Фу! Какая гадость! – закричал он, тут же забыв, что разговаривать с Орландо отказался. – Ты что, на помойке жил?
      - Нет, в свином сарае, – с гордостью ответил Орландо.
      - О светлый Ариан! – простонал толстяк. – В свином сарае! Кошмар! Учитель выжил из ума, раз привел сюда такого, как ты! Так…- Дорат задумался. -  Иди за мной! Тебя надо как следует помыть, прежде чем где-то устраивать!
      - Иду, иду, – покорно согласился Орландо
      Толстяк проворно просеменил к стене комнаты и резким движением отодвинул край одного из гобеленов. За ковром оказался скрыт темный проход, ведущий неведомо куда. В него Дорат и нырнул, что-то бормоча себе под нос. Орландо собрался с духом, осторожно прошел по комнате и нырнул в проход. С той стороны его уже ждал толстый Дорат. Он стоял у стены и придерживал край гобелена, пока Орландо не зашел в коридор. Тогда толстяк закрыл проход и засеменил по проходу, который оказался высоким узким коридором, в котором царил густой малиновый полумрак: свет в коридор попадал через оконца в потолке, застекленные цветным стеклом, но совершенно растворялся в шикарных длинноворсовых коврах, которыми были завешаны стены. Орландо не вытерпел: протянул руку и осторожно пощупал один из ковров. Дорат оглянулся и ядовито зашипел:
      - Не трогай ковер! Он барахский, из Дубаба, стоит целый мешок золота, а ты его грязными руками трогаешь!! Давай, иди за мной! Грязнуля!
      Орландо с сожалением отнял руку от мягкого ковра и пошел по коридору вслед за Доратом. Толстяк довел его до самого конца коридора, где прямо перед ними, оказалась дверь. Дорат остановился перед дверным проемом и спросил, показав на стену над ним:
      - Видишь, что там написано?
      - Не вижу, – честно признался Орландо, поглядев на стену. – Какие-то знаки. Вон тот, большой, на птицу похож.
      - Сам ты птица! – разозлился Дорат. – Это буквы. Здесь написано: «Оставь одежду, всяк сюда входящий».
      - И что это значит?
      - Это значит, раздевайся! Вылезай из этого грязного тряпья! – вскипел Дорат.
      Мальчик замешкался, не понимая, чего от него хотят, беспомощно завертелся. Терпение толстяка истощилось окончательно. Он подбежал к мальчишке и сорвал с него длинную не по росту рубаху. 
      - Не надо меня бить! – заверещал Орландо.
      - Я и не собираюсь к тебе прикасаться, – надменно ответил Дорат. – Еще чесотку от тебя подцепишь! Фу! Голый ты еще больше воняешь! – сморщился он, двумя пальцами взял мальчишку за ухо и потащил за собой.
      Орландо не сопротивлялся. За ухо, так за ухо, лишь бы не били. Дорат протащил его через дверь, остановился и свободной рукой изловчился ее за собой закрыть. Орландо тихо пискнул. Такой красоты он еще никогда не видел. Он оказался внутри большой комнаты, внутри которой от пола до потолка высились белые колонны, подпирающие сводчатый потолок, стены были отделаны голубым камнем, а в полу, вымощенным коричневой керамической плиткой, было большое овальное углубление, внутри которого плескалось что-то прозрачное.
      - Вода! Прямо, как в речке! – удивился Орландо, глядя на дно этого «озера».
      - Залезай быстрее, долго мне еще с тобой возиться! – проскрипел Дорат.
      - Куда залезать? В воду?
      - Да, в нее! – кипя от гнева, объяснил толстяк. – Перед тобой ступеньки, по ним спустишься!
      - Не полезу! – закричал вдруг мальчишка. – Вы меня здесь сварите и съедите!
      Терпение толстяка истощилось окончательно. Подскочив к бассейну, он что есть силы толк-нул Орландо в спину. Мальчишка поскользнулся на скользком керамическом полу и упал в бассейн боком, подняв кучу брызг. Сначала он ушел под воду целиком, но потом умудрился повернуться и вынырнуть из воды, барахтаясь в воде руками, ногами и тощим задом.
      - Ой!! Она горячая!! – закричал он диким голосом, высунув голову из воды. – Меня сварить хотят!! Помогите! Помогите! Меня щас съедят!! Ой! Ой! Я тону! Тону!
      Дорат, стоя около бассейна, покатился со смеху, скрестив руки на животе. Там воды по пояс, он кричит, что тонет, а сам даже не вытянет ноги, чтобы встать на дно!
      Орландо, услышав злорадный хохот чародея, который его варил заживо, понял, что пришел его конец, бросился к бортику бассейна, ухватился за него руками, подтянулся и уже высунулся наполовину, чтобы вылезти, но чародей поднял ногу и наступил ногой в войлочном шлепанце ему на голову. Чувствуя, что опять погружается в горячую воду, мальчишка задрал лицо вверх и вслепую потянулся к берегу. Под руку ему что-то попалось, он ухватился и дернул, собираясь вылезти, но этим что-то оказалась нога Дората! В следующую секунду молодой чародей рухнул в бассейн сам, прямо на барахтавшегося внизу мальчишку, подняв такой грохот и кучу брызг, как будто в реку свалилась корова.
      - Ну все, ты покойник!! – заорал маг, барахтаясь в воде, и пытаясь выпутаться из собственного безразмерного халата. Орландо осторожно всплыл из-под воды, увидел бешеные глаза Дората и помчался к другому краю ванны, так быстро, как только мог. Поздно! Дорат уже выпутался из халата, оставшись в широкой льняной рубашке и малиновых шароварах, подпоясанных толстым кушаком. Сделав два шага по дну, он догнал барахтающегося в воде Орландо, схватил его за длинные волосы и погрузил в воду с головой, мстительно наслаждаясь видом затопленного противника.
      - Помо… Мя… Я… О… - булькал Орландо, пытаясь закричать, но у него получались только какие-то всхлипы.
      Дорат, решив, что уже хватит, вытянул мальчишку из воды все за те же волосы, и, пользуясь тем, что он ничего не соображал и наполовину ослеп от попавшей в глаза воды, швырнул его к краю ванны и прижал своим туловищем к  борту. Орландо попытался отбиться, бестолково размахивая руками, но Дорат схватил его за тощие руки, свел их вместе и связал своим широким кушаком за запястья.
      - Не трогай меня! – прошептал совершенно обезумевший Орландо, сквозь слезы следя за Доратом.
      Ученик Ангуса злорадно улыбнулся, наполовину вылез из воды, взяв с бортика ванны стоящий там большой хрустальный флакон с желтой жидкостью и большую шершавую губку.
      - Мыться, так мыться, – сказал он, навис над совершенно сникшим мальчишкой, выдернул из флакона пробку зубами и, стряхнув со лба налипшие мокрые волосы, вылил на его голову не меньше трети флакона.
      - Не трогай меня! Я невкусный! Не надо меня горчицей поливать! – заорал мальчишка.
      - Дурак! Жидкое фиалковое мыло от горчицы отличить не можешь! – беззлобно сказал До-рат, выливая вторую треть флакона на губку, которая в следующую минуту уже гуляла по телу маль-чишки, разбрызгивая мыло во все стороны.
      - Не надо! Не снимай с меня кожу! – попросил Орландо, отчаянно уворачиваясь от жуткой шершавой губки, когда Дорат пытался стереть я сего лица слой грязи примерно, двухлетней давности.
      - Глаза закрой! – буркнул Дорат, хватая его за волосы, чтобы не вертелся. – Ты когда в по-следний раз мылся?
      - Летом… в реке.... – жалобно ответил бывший бродяга, размазывая по лицу кулаками жидкое мыло. – Потом холодно стало, купаться нельзя.
      - О боги! – простонал Дорат. Он, как истинный барахский аристократ, а все отпрыски высокородных барахских семей помешаны на чистоте и каждый вечер ходят в баню, не мыслил, что человек может не мыться больше одного дня и смотрел на любого, кто этого не делал, как на животное. Пытка горячей водой закончилась нескоро. Дорат извел весь флакон жидкого мыла с запахом фиалки и порядком вспотел сам, когда признал, что мальчишка уже чистый. Довольно пыхнув, он вылез из бассейна, отжал мокрые шаровары и такие же мокрые широченные  рукава рубашки, и только потом вытянул из бассейна Орландо, развязав ему стянутые кушаком руки. Тот уселся на краю ванны, сжавшись от страха, как побитая собака.
      Дорат окинул хрупкую фигуру мальчика критическим взглядом и в его глазах появилось некое удивление.
      - А ты, оказывается, вовсе не уродец. Кожа белая, лицо правильное… даже рубцов от оспы нет. И, похоже, ничем заразным не болеешь - значит, мою старую одежду тебе отдать можно. Твое тряпье годится только на помойку. Сиди здесь, я пошел за одеждой, – сказал он и вышел из комнаты, захлопнув за собой дверь. Орландо побежал за ним, но поскользнулся мокрыми ногами на плиточном полу, и растянулся во весь рост. За учеником Ангуса он, конечно, не успел, и стукнулся лбом об закрытую дверь. 
      - Выпусти меня! – заорал он, заколотив руками в дверь. – Я тут быть не хочу, выпусти!
      - Обойдешься! – крикнул Дорат. – Ты мокрый, сиди и сохни!
      Механизм старинных часов в кабинете Ангуса пробил три часа после полудня, когда старый маг и его упитанный ученик встретились на узкой лестнице, ведущей в большую магическую и алхимическую лабораторию Ангуса на высшем, седьмом ярусе башни. Ангус степенно спускался по лестнице, а Дорат летел ему навстречу, торопясь со всех ног.
      - Ну! И где ты был? – строго спросил Ангус. – Я же сказал, что жду тебя в библиотеке! Опять уничтожал еду?
      - Нет, учитель, – таинственно ответил Дорат. – С вашего позволения, обед только приготовили. Не изволите ли пойти и поесть? Я хочу вам за обедом кое-что показать.
      - За обедом? – переспросил Ангус. – Ну, пойдем, если ты так хочешь.
      Старый маг спустился по лестнице на пятый этаж башни, и, повернув налево, через короткую аркаду вошел в столовую – большую овальную комнату, в центре которой, на высоком помосте стоял круглый стол, рассчитанный на десять едоков. На столе сияла белизной накрахмаленная скатерть, поблескивали серебром и золотом столовые приборы, а в центре благоухал букет свежесрезанных цветов.
      - Ну, и где то, что ты хотел мне показать? – хмуро спросил Ангус, обведя столовую взглядом.
      - Сейчас, хозяин. – таинственно улыбаясь, ответил Дорат.
      Маг испытующе взглянул на своего ученика, но тот мужественно выдержал взгляд и Ангус, кряхтя, отправился за высокое кресло с резными подлокотниками и спинкой, стоявшее во главе стола. Ученик мага тут же вышел из комнаты. Прошла минута, другая, а Дорат все не появлялся.
      - Ну, где ты там? – крикнул Ангус, устав ждать.
      - Сейчас, учитель… - донесся из-за дверей голос Дората, потом там возникла какая-то возня, среди которой Ангус услышал голос своего ученика: - Да иди ты… Учитель ждет! Не бойся, не будет он тебя есть!
      Дверь распахнулась. В комнату ввалился потный, всклокоченный Дорат, а за ним… Ангус вскочил из-за стола, изумленно подняв брови. За ним в комнату вошел белокурый голубоглазый мальчик, с низко опущенной головой, одетый, в большую не по росту войлочную куртку, которая ему заменила халат.
      - Это что – он? – не поверил Ангус.   
      - Да! – гордо подтвердил Дорат. – А что, не похож?
      - О, Ариан! – охнул старый маг. – Да нет, конечно! Ты что, заговаривал его?
      - Зачем? – искренне удивился Дорат. – Просто вымыл его с мылом, заставил причесаться и одел.
    - Красиво, но в таком виде он похож на девушку. А ведь он прирожденный воин. – сказал Ангус. – Я выяснил, почему мой посох реагирует на него красным свечением. Вот что я отыскал в книге «Тайны магии» почтенного Раканориуса из Алакрида: Синий свет встречу с магом предвещает, черный  обличает злого колдуна, зеленый распознает эльфа, порожденье эфира лесного, да ведьму распутную, а красный воинов на битву зовет.
      - И что это значит? – спросил Дорат.
      - Красный цвет – с древних времен цвет воинов. Символ мужества, пролитой крови и огня войны. Значит, этот мальчик – воин, но воин необычный. Он - прирожденный воин, отмеченный богами, человек, рожденный для великой битвы.
      - Ух ты! Здорово! – восхитился Дорат. - И что вы с ним дальше делать будете?
      - Как что? – даже удивился Ангус. – Дальше его нужно будет учить. Грамоте, военному ис-кусству, верховой езде… что еще нужно, чтобы он стал хорошим воином? Надо потом посмотреть в книгах, что там еще входит в воинские дисциплины.
      - А кто учить будет? – мгновенно насторожился Дорат.
      - Ты,– хмыкнул Ангус.
      - Я?? – от возмущения молодой маг подпрыгнул на своем месте. – Ну нет! Я сын Далдата ибн Рамина – правителя города Сар-нефат, я родич самого барахского эмира, а я буду обучать нищего бродягу? Нет! Никогда!!
      - Будешь! – уверенно возразил Ангус. – Ты, когда поступал ко мне в ученики, клялся на гербе своего древнего рода выполнять все мои приказы до конца своей у меня учебы. Не забыл еще? Ну так вот: я приказываю тебе обучить этого мальчишку грамоте и ты его выучишь. Откажешься – опозоришь свой древний род навеки.
      - Да я помню… - пробурчал Дорат.
      - Вспоминай почаще, – посоветовал Ангус. - Ну что ж, садитесь все есть, раз уж вы здесь. Сейчас обед подадут.
    Старый чародей взял в руки маленький серебряный гонг и ударил по нему изящным молоточком. По столовой поплыл чистый, протяжный звук.
      - Ой, кто это? – крикнул Орландо, показывая на дверь, закрытую вместо гобеленов гирляндами из ниток с нанизанными на них крупными бусинами красного, черного и белого цветов. Из этой двери полилась тихая восточная музыка, а затем нитки с бусами раздвинулись, пропуская целую вереницу чернобровых, черноволосых смуглых красоток, одетых только в собственные волосы. Но у каждой из девушек было четыре руки – пара обычных, человеческих рук и еще одна чуть пониже, и у них не было ног – ниже пояса у них начинались змеиные хвосты. Каждой парой рук девушки-змеи удерживали на весу по серебряному подносу, на которых очень аппетитно курились дымком чашки, тарелки и глиняные горшки.
      - А, это наги, – охотно пояснил Дорат, потирая руки в предвкушении обеда. – Они тут прислужницы и кухарки. Четырьмя руками ведь удобнее есть готовить и убирать, а у нас они еще и петь обучены!
      - Наложите и этому мальчику тоже. Он тоже будет с нами. – обратился чародей к своим служанкам.
      - Учитель взял себе нового ученика? – немедленно отозвались девушки хором мелодичных голосов, стреляя в сторону Орландо черными глазами. – Ах, как интересно!
      - Нет, конечно, – сердито ответил Ангус. – У меня уже есть один ученик и по уставу я не могу брать другого, пока Дорат не станет волшебником хотя бы первой гильдии. Он просто будет здесь воспитываться. Наложите ему мяса и налейте виноградного сока.
      - Да, хозяин, – поклонилась одна из наг, подошла к стулу, на котором устроился Орландо и положила ему на тарелку кусок истекающего собственным соком мяса.
    Орландо был голоден, поэтому манерничать не стал. Получив разрешение есть, он жадно схватил кусок мяса правой рукой, собираясь переправить его в рот, но тут же взвыл:
      - У-у-у-у, горячо!!! - и затряс рукой в воздухе.
      Кусок мяса, вылетев из его пальцев, перекувыркнулся в воздухе, разбрасывая во все стороны брызги соуса, пролетел над столом по немыслимой гиперболе и смачно шлепнулся… прямо на колени Ангуса. Старый маг тут же вскочил из-за стола и стряхнул кусок на пол, но поздно: по его позолоченной хламиде уже расползалось пятно соуса из чернослива. Орландо с сожалением проводил мясо глазами, и, увидев, что его уже не достать, принялся за десерт: взялся за тарелку руками, и, наклонив ее в свою сторону, принялся азартно слизывать рис языком, всхлипывая носом от жадности. Лизнув тарелку пару раз, Орландо понял, что как-то неудачно ее ухватил, и собрался перехватить поудобнее, но тут тяжелая тарелка выскользнула у него из рук и рухнула вниз, со звоном грянулась об мраморный пол и разлетелась по массивным синеватым плитам на тысячи мелких осколков. 
      - Дорат! – взревел старик. – Ты учил его, как вести себя за столом, прежде чем за стол са-жать?
      - Нет, учитель, – пролепетал толстяк. – Понимаете, я не знал, что вы его пригласите!
      - Вон!! – закричал Ангус, стуча кулаком об стол. – Чтобы я его до вечера не видел! Поганец! Грязный оборванец!
    Дорат пулей вылетел из башни, потянув за собой мальчишку, протащил его по коридору и лестнице на этаж ниже и зашвырнул в комнату с низкой кроватью и платяным шкафом.
За ним пришли утром. Орландо только-только успел посмотреть сон, в котором он летит по небу в золотой телеге, которую галопом несут три белых крылатых коня, когда кто-то неведомый сорвал с него одеяло. Мальчишка чмокнул губами, заворочался, но не проснулся.
      - Вставай! – проорал ему кто-то в самое ухо.
      Тут уж он, наконец, расстался со сном и поднял голову, с ужасом понимая, что проспал. Хозяин, наверное, уже встал, а он еще и за лопату не брался, свиньи в навозе утопают! В этот раз с него наверняка шкуру кнутом спустят!
      - Я иду, хозяин, уже иду! – закричал Орландо дурным голосом и проснулся окончательно.
      Рядом с его ложем стоял Дорат, одетый в дурацкую голубую мантию, подбитую облезшим горностаем, и в широкую шапочку с плоским верхом.
      - Вставай, тебя учитель ждет, – сказал ученик мага, переминаясь с ноги на ногу перед кроватью.
      Орландо очумело кивнул и вскочил с кровати.
      - Ты что, прямо в одежде спал? – поразился чародей, заметив на мальчишке мятую-перемятую одежду.
      - А что, снимать ее, что ли?
      - О, Ариан… - простонал толстяк. – И почему учитель не нашел этого своего воина в какой-нибудь благородной барахской семье, вроде моей? Ну разве не мог он родиться там? У меня тогда был бы товарищ, которого не надо мыть и учить тоже ничему не надо, а этого еще и учить всему приказано, чтобы он хотя бы похож на благородного рыцаря. Идем. Учитель ждет.
      В этот раз толстяк повел его на самый верх башни – на седьмой ярус. Одолев несколько уровней, они оказались на лестничной площадке. Налево и направо от него были две одинаковые, глухие деревянные двери с арочным верхом. Из-под той, что была слева, тянуло резким и кислым запахом.
      - Тут что, сортир? – поинтересовался Орландо, принюхавшись.
      - Да как ты смеешь? – взвизгнул Дорат. – Там алхимическая лаборатория учителя!
      - А по запаху – сортир, – хмыкнул мальчишка. К счастью, они вошли в другую дверь, ока-завшись внутри хорошо освещенной комнаты, заставленной уходящими под потолок шкафа-ми,забитыми толстыми фолиантами в кожаных переплетах, свитками и кипами листов.
      - Что это? – спросил Орландо, ткнув пальцем в один из томов.
      - Книги по магии, алхимии, философии. Не трогай! – отозвался Дорат, ударив его по руке.
      - Дорат! Где вы там? – прервал его суровый голос Ангуса.
      Седовласый маг ждал их, сидя на кожаном диване справа от высокого арочного окна, пробитого в толстой каменной стене. Он внимательно изучал какой-то свиток, держа его в правой руке, а левой меланхолично перебирал лежавшие рядом с собой бусы. Увидев Орландо, он отложил бусы, положил свиток на диван, встал и шагнул навстречу мальчишке.
      - Проходи и садись за стол, – указал он ему на высокий одноногий столик, приставленный к каменной стене под окном. Возле стола стоял табурет – поставленный на пол каменный куб без всякой спинки. Скоро Орландо узнал, почему, а пока он без всякой задней мысли подошел к столу и сел на табурет. Окинув взглядом столик, мальчишка увидел на нем высокий берестяной стакан с гусиными перьями, рядом большую блестящую дощечку, и лежащую на ней палочку, один конец которой был заострен, а другой расплющен. В общем, ничего интересного Орландо там не увидел, поэтому заглянул в окно и просто рот открыл от изумления. До этого он из окон башни не выглядывал – ему этого просто не давали, а сейчас увидел снаружи горы в сизой дымке, далекие, но все равно подавляющие своими размерами, утопавшие вершинами в облаках, а под ними широкую изумрудно-зеленую равнину и извилистую ленту речушки, которая шумела где-то далеко внизу.
        - Ты куда смотришь! – взвизгнул Дорат, только сейчас заметив, куда он пялится. – Смотри на доску! Вон на ту черную доску на стене.
      - Так, а ты снимай куртку! – приказал старый маг ничего не подозревающему Орландо. Тот, ничего не подозревая, послушно снял куртку и остался голым по пояс. Ангус, внимательно оглядев его спину, встал позади его табурета и сказал Дорату:
       - Начинай.
      Толстяк тяжело вздохнул, как будто его заставляли делать непосильную работу, и, взяв в руки кусок угля, быстро вывел на выкрашенной мелом белой доске какой-то странный значок.
      - Гляди сюда! – показал на доску Дорат. – Это руна – письменный знак. Их пишут на пергаменте, или глине или на камнях, чтобы оставить записи. Эта руна называется «У». Понимаешь?
      - Неа. – честно признался Орландо, весело болтая под столом ногами.
      - У, понял? У-у-у-у.
      - Да не понимаю я ничего! – воскликнул Орландо. – Отпустите меня, я туда, на травку хочу.
      Бац!! Стоявший сзади Ангус молниеносно вытянул из стоящего на полу бамбукового футляра длинную тонкую розгу, и, хорошенько размахнувшись, впечатал ее в спину ничего не подозревающего Орландо.
      - У-у-у-у, больно!!! – взвыл мальчишка.
      - Ну вот, видишь! Все он понимает! А ты говорил, что его нельзя будет ничему обучить, – обратился Ангус к своему бородатому ученику. – Пиши дальше.
      К полудню Орландо узнал и раз и навсегда научился отличать руны У, А, О, Ы, Е и Ё. Вы-учил бы больше, но у Ангуса закончились свеженарезанные розги, а старые превратились в мочала, так что урок грамматики пришлось прекратить.
      - Дорат, хватит, – обратился к ученику Ангус. – Завтра продолжим.
      Толстяк с готовностью выбросил оставшийся кусочек мела и вытер перепачканные в белое руки об тряпку.
      - А его куда? – кивнул он на Орландо.
      - А он пойдет к Нули.
      - К Нули? – удивился толстяк. – К этой глупой безмозглой ящерице?
      - А кто, кроме него, может обучить мальчишку бою на мечах? Ты? – хмуро спросил Ангус.
      - Ну вообще-то нет, – уныло признал Дорат.
      - Ну вот. Ты не можешь, и я не могу, а приглашать для него учителя-человека нельзя - я не хочу, чтобы кто-то знал, что он у меня есть.
      - А кто это - Нули? – осмелился спросить Орландо, потихоньку отходя от живодерского урока грамматики.
      - Нули – это мой раб. Он будет учить тебя воинскому искусству, – объяснил Ангус, подошел к Орландо, и, потянув его за руку, стянул с табурета, довел до двери и поволок за собой – из библиотеки на узкую винтовую лестницу. Спустившись на этаж вниз, чародей остановился на маленькой каменной площадке перед огромной – чуть ли не в три человеческих роста, дверью, отлитой из красноватой бронзы. Взглянув на эти ворота, мальчишка оцепенел от страха. Бронзовая громадина возвышалась над ним, как врата ада, про которые как-то говорил его прежний хозяин. На позеленевшей от старости бронзе четко выделялись рунические знаки, покрывавшие дверь по периметру. Орландо даже попытался применить полученные знания и что-то прочесть, но, поскольку знал пока только гласные звуки, получилась у него какая-то белиберда и читать он бросил, и обратил внимание на рисунок в центре – огромное дерево, а под ним огромный змей, свернувшись в узел, душит такое же большое существо – что-то вроде ящерицы, но с рогами на голове и крыльями.
      - Небесный змей Ермунганд, в поединке побеждает злобного крылатого дракона Фафнира. Эта злобная тварь возжелала захватить мировое древо, великий ясень Иггдрасиль, связывающий землю, небо и подземный мир, – пояснил Ангус, заметив, с каким интересом Орландо смотрит на изображение борющихся гигантов. 
      - У-у-у. – протянул Орландо. – А кто такой этот Еркунгунд?
      - Ермунганд! – поправил Ангус. – Ермунганд – это хранитель нашего мира, Мидгарда. Он окружает его своим телом и охраняет его от нашествия злых чудовищ и великанов из Удгарда – внешнего мира.
      - Чего-чего? – не понял Орландо.
      - Ничего. Иди за мной, – отозвался Ангус, сообразив, что толкует с неграмотным мальчиш-кой про происхождение мира и прочую божественную мифологию, в которой собеседник понимает не больше кошки.
      Ангус стукнул в огромную створку своим магическим посохом, и она открылась вовнутрь сама собой. Орландо немного испугался, но решил посмотреть, что будет дальше и осторожно про-шмыгнул вслед за магом в открывшуюся дверь, да так и застыл. За огромной дверью скрывалась круглая зала необъятных размеров, с грубыми каменными стенами, каменным полом и потолком, который терялся где-то высоко у него над головой; его поддерживали круглые каменные колонны. Зала была просто громадной, наверное, она занимала весь этаж башни, но внутри нее не было ни диванов, ни шкафов, ни прочей мебели, зато на стенах и пристенных стеллажах  рядами висело, лежало и стояло самое разное оружие. Тускло блестели висевшие остриями вниз прямые мечи, сверкали, дробя на своих кривых лезвиях солнечный свет, огромные боевые секиры, одно и двухсторонние, грозно скалились клинками кривые ятаганы, просто висели всевозможные щиты – кавалерийские и пехотные, за которыми укрывались, как за стеной, вдоль стен по полу были расставлены всевозможные доспехи, людские и конские, а довершала собрание уходящая под самый потолок огромная осадная башня.
      - Нравится? – спросил Ангус. – Это оружейная зала. Это все я собрал. Начал еще в молодо-сти, после войны Ламидонии с Саргоном, а теперь у меня здесь почти все оружие этого мира собрано. У меня есть даже оружие диких кочевников из южных пустынь, а там почти никто из наших земель не был!
      - Так ты тоже там не был! Эти сабли и луки я тебе принес. С боем пришлось отнимать! Этим кочевникам ведь сабля дороже дочери! Девок ихних я ведь штук пять для тебя спер – никто и не заметил, а стоило саблю из шатра стянуть – так тут же хозяин погоню снарядил! Еле успел удрать! – проговорил чей-то шипящий голос из-за осадной башни.     
      Орландо пугливо огляделся. Влево, вправо – никого нет, только оружие на стенах. Но ведь он же слышал, как кто-то говорит!
      - Не бойся, – сказал Ангус. – Это Нули, мой слуга. Он тут хозяин, когда меня нет. Нули, выходи, я тут к тебе ученика привел.
      - Ученика? – с явным интересом спросил Нули.
    В ту же минуты из-за осадной башни появилась и направилась в их сторону громадная фигура, от которой на чародея и его юного слугу повеяло прелым запахом сырого болота. Еще немного - и мальчишка разглядел огромную ящерицу, вставшую на задние лапы, как человек, почему-то не зеленого, как обычно, а синего цвета. Узкие злобные желтые глаза этой ящерицы обшарили весь зал и остановились на Орландо. 
      Этот немигающий взгляд мальчику очень не понравился, он съежился и шагнул к двери, намереваясь поскорее удрать.
      - Да не бойся ты! – произнес чародей. Ящерица оказалась просто огромной – больше трех метров от пола до макушки. Она стояла на задних лапах, широко расставив пальцы с большими кривыми когтями и опираясь на длинный широкий хвост. Передние лапы у него были такими же, как у человека, разве что очень сильными – покрытая чешуей кожа чуть не лопалась от прятавшихся под ней мускулов.
      - Это кто, ученик? Почему такой маленький? – спросил ящер глядя с высоты своего роста на мальчика. 
      - Какой есть, – ответил Ангус. –  Из него надо сделать хорошего воина и это будет твоя забота. Не нам же с Доратом учить его бою на саблях.
      - А с чего это ты его привел сюда? Кто он такой? – с большим любопытством  спросил ящер.
      - Он человек, которого боги отметили своей силой при рождении. Он прирожденный воин, – ответил маг.
      - Ваакуи? – переспросил ящер и глаза его заблестели.
      - Да, на твоем языке это примерно это и означает, – подтвердил Ангус.
      - Ваакуи! Настоящий ваакуи! – в восторге зашипел ящер. – А я думал, они есть только у нас! Сожри меня дракон! Никогда не думал, что встречу здесь ваакуи!
      - А кто это - ваакуи? – осмелился спросить он.
       - Ваакуи – это тот, кто с самого своего сотворения рождается и проходит по Великой равнине жизни тропой воина, держа в лапах меч! – зашипела ящерица, продолжая кружить Орландо по комнате. – Я думал, только среди нас есть ваакуи, а теперь Ангус привел тебя и сказал, что ты тоже ваакуи! Клянусь своим яйцом, стоило прийти в этот мир, чтобы видеть человека-ваакуи!
      - Ага, значит, ты тоже этот… воин, – догадался Орландо.
      - Да.– согласилась ящерица. Орландо увидел хищный оскал морды ящера, но почему-то не испугался. Говорящий зверь теперь не казался ему таким уж страшным. Он даже был добрее, чем Ангус – не бил и не заставлял учиться!
      - Я Нули, мастер меча, – представился ящер и протянул свою пятерню. Тот осторожно взялся за два пальца – средний и указательный и пожал их так крепко, как только мог, следя за тем, чтоб не зацепиться за кривые когти, которым был вооружен каждый палец.
      - А я Орландо. – сказал он в ответ.
      - Ты очень маленький, – отметил Нули. – Сколько снегов ты видел после того, как вылупился из яйца?
      - Чего-чего? – мальчишка изумленно захлопал глазами. – Какое яйцо?
      - Ой, прости, – растерялся ящер. – Я все время забываю, что люди обходятся без яиц. Сколько снегов сошло с той поры, когда ты вылез из живота своей матери?
      - А, десять и еще три, – наконец-то сообразил Орландо. - Я у старого хозяина у свиней чис-тил, а потом меня Ангус у старого хозяина купил и привел сюда. Он говорит, что во мне есть какая-то сила.
      - Сила ваакуи, да. Она есть в тебе, я это чувствую, – произнес ящер и выразительно нюхнул воздух вокруг Орландо. – Значит, ты такой же, как и я. Я тоже рожден воином. Ангус сказал, что я должен обучать тебя. Это хорошо. Давай я выберу для тебя меч. Если ты воин – у тебя должен быть меч.
      - Меч? - радостно воскликнул Орландо. – Настоящий меч, такой же, как эти? – показал он на висевшие на стене сабли и прослезился от радости. – Спасибо! Спасибо, Нули!
      - Да не за что, – растерялся ящер от такого проявления радости.
      - А можно… можно я сам выберу? – спросил Орландо, с восторгом оглядывая стены, уве-шанные множеством ножей, мечей, топоров и кинжалов. Все оружие было такое красивое и его было так много, что у него глаза разбегались в разные стороны.
       - Ну, выбирай, – согласился Нули.
      Орландо взвизгнул от радости и со всех ног помчался к стене, на которой висели несколько десятков прямых обнаженных мечей, смазанных салом, чтобы лезвия не заржавели на открытом воздухе.
      - Я хочу вот этот! – гордо заявил Орландо, показывая на висевший в центре стены меч.
      Нули подошел. Мальчишка мелочиться не стал - выбрал широкий двуручный меч с обоюдоострым клинком почти в рост человека – таким в бою перерубают копья противника. Нули мысленно сравнил длину меча с ростом мальчишки, и не выдержал - открыл пасть и что-то прерывисто зашипел. Мальчишка ошеломленно смотрел на ящера, не понимая в чем дело, пока до него не дошло, что это он так смеется.
      - Что такое? – обиженно спросил Орландо.
      Нули, трясясь от смеха, вразвалочку подошел к стойке с оружием, небрежным жестом под-цепил меч с крюка и свалил его на пол. Стальной клинок упал на пол с громогласным лязгом, потом грохнула об камень прочная рукоять, заставив Орландо отпрыгнуть от стены подальше.
      - А теперь попробуй его поднять.
      - Ага! – мальчишка с радостью кивнул, уже представляя, как он будет красив, размахивая этим мечом в разные стороны, подбежал к мечу, присел на корточки и, ухватившись обеими руками за длинную витую рукоять, попытался поднять меч острием кверху. Не тут-то было. Меч не подда-вался – лежал, как приклеенный. Орландо схватился за рукоять покрепче, и дернул изо всех сил, даже запищав от натуги. Рукоять меча оторвалась от пола где-то на полпальца, а тяжеленное лезвие даже с места не стронулось.
      - Сейчас я, сейчас! Я его обязательно подниму! – поспешно пообещал Орландо, видя, что ничего не выходит.
      - С другого конца попробуй, – оскалившись, посоветовал Нули.
      - Ага! – Орландо бросил рукоять и, перепрыгнув через клинок, подбежал к нему со стороны острия и уже нагнулся, чтобы взять меч, но тут на лезвие опустилась стоптанная задняя лапа ящера, придавив клинок к полу.
      - Не пыжься. Ты этот меч и лет через десять поднять не сможешь, – серьезно сказал ящер.
      Орландо чуть не заплакал от обиды. Меч ведь такой красивый! Блестящий, с витой рукоятью! Он обиженно хлюпнул носом и отвернулся от ящера, уставившись на большую башню-седло - такие, как он потом узнал, возили на слонах.
      - Вот, возьми. Этот тебе по росту. – услышал он голос Нули.
      Орландо обернулся и увидел прямо перед глазами раскрытую лапу ящера, а на ней лежал короткий меч с широким прямым лезвием. Мальчишка восторженно сцапал оружие с ладони Нули. Кинжал как раз годился для того, чтобы служить ему мечом, даже был несколько тяжеловат, но Ор-ландо, мало обращая на это внимание, с размаху рубанул клинком воздух, размахнулся для еще одного удара и… его рука как-то оказалась зажата в пальцах Нули, который поймал ее на лету.
      - Никуда не годится! – прошипел ящер. – Ты его даже держать правильно не можешь. Надо вот так… - ящер осторожно сжал своей лапищей руку Орландо, показывая, как надо держать пальцы на рукояти кинжала.
      - И что мне делать?
      - Нападай! Представь, что там твой враг и коли его! Вот так, резко, от груди! – ответил Нули, показав ему самый простой прямой выпад, хмыкнул, наблюдая за движениями ученика, и не спеша пошел вдоль стен, смахивая с экспонатов пыль и изредка полируя лезвия тряпочкой. Осматривал он, как хороший хозяин, каждую вещицу снимал, оглядывал со всех сторон, некоторые мечи и топоры даже гладил.
      - И долго так? – крикнул Орландо, чувствуя, что кинжал уже начинает оттягивать ему руки.
      - Долго, как только можешь! – ответил чешуйчатый учитель, по–прежнему расхаживая среди обширной коллекции боевого оружия, которую неизвестно зачем собирал Ангус. 
      Нули тоже взялся за обучение всерьез. Уже через полчаса кинжал так оттягивал руку маль-чишки книзу, что синий ящер уже не казался ему таким добрым и заботливым, как в начале знакомства. В учении что он, что Ангус оказались беспощадны. Научив для начала мальчика простому выпаду, Нули начал показывать ему боевые стойки: классическую, верхнюю, нижнюю и две боковых, и каждую нужно было выучить, держа кинжал в руках. Когда за окнами башни сгустилась ночная темнота, у Орландо кинжал уже валился из рук, а ноги дрожали, как если бы он весь день, не разгибая спины, выгребал навоз из-под купеческих свиней.
      - Больно… - пожаловался он, растирая ноющую от напряжения правую руку, когда Нули, посмотрев в окно, наконец-то решил, что уже хватит.
      - Ученья без мученья не бывает, – назидательно прошипела ящерица.
      - Нули! Где мальчишка? Мне приказано его от тебя забрать! – раздался из-за входной двери самодовольный голос Дората. – Ты его еще не съел?
      - Скорее, я тебя сожру!– щелкнул зубами  ящер. - Ты жирный, мягкий, вкусный…
      - Но-но! – взвизгнул молодой чародей, входя в дверь и разглядев в сумерках не самый добродушный оскал Нули. – Ты – раб, помни об этом!
      - Я помню… - проворчал Нули. – Я поклялся служить хозяину и твоему учителю до конца его дней!
      - Ящер из болота ведь не знал, что учитель живет больше любого человека, - язвительно произнес Дорат, подходя к Нули. – Ты думал, учитель умрет и твоя клятва умрет вместе с ним, а ты снова будешь свободным, да? Не вышло! Пошли отсюда! – приказал он Орландо, ухватив его за руку и дернув за собой.
      Мальчик нехотя подчинился. Хоть Нули и загонял его до дрожи в коленях, но ему очень понравилось в этом огромном помещении, где так здорово пахло кожей, и бараньим салом, которым смазывались оружейные клинки, и где он впервые почувствовал в руке приятную тяжесть меча, настоящего! Если бы он мог выбирать – он бы остался там на ночь, побродил бы в темноте среди разнообразного оружия, грезя наяву о самых настоящих битвах, про которые раньше и подумать не смел.
      - А я сюда еще приду? – спросил Орландо, спускаясь вместе с Доратом вниз по лестнице.
      - И что там может быть такого интересного? – удивился Дорат и презрительно фыркнул. – Не понимаю, как это можно – целый день метаться в комнате, где нет книг, а одни только ржавые железки, и размахивать какими-то гнусными мечами, которыми ни в чем не повинным людям вспарывают животы! Какая мерзость!! Тьфу!
      - Это не меч, а ламидонский кинжал, – поправил Орландо, с гордостью держа в руке свое маленькое оружие, которое он захватил с собой от Нули.
      - Что это? – взвизгнул Дорат, увидев тусклый блеск стали. – Убери немедленно! Убери!!
      Орландо повернул руку и вернул кинжал в ножны, но по пути кольнул Дората в зад. Чародей подпрыгнул, взвизгнул и резко повернулся к Орландо, чтобы наказать наглеца, но, пока он поворачивался, мальчишка уже несся по лестнице вниз, перепрыгивая через три ступеньки, а на повороте лестницы обернулся и показал Дорату язык.
      - Гнусный бродяга! Неблагодарная! Его приютили, а он… - от ярости чародей вскипел, как забытое над огнем колдовское зелье и, забыв о гордости, побежал за Орландо. Лучше бы он этого не делал. Ежу понятно, что никакой чародей догнать бродячего мальчишку на собственных ногах не может. Дорат пробежал один пролет лестницы, запутался в халате и скатился по лестнице кубарем, успев заметить, что светлые волосы мальчишки мелькнули уже на следующем пролете, а там было уже рукой подать до первого этажа, и, соответственно, выхода из башни. Поняв, что еще немного – и мальчишка сбежит, Молодой маг попытался вскочить и ринуться в погоню, но не тут-то было. Волшебник снова запутался в собственном халате и размотавшейся чалме и грохнулся.
      - Учитель! – закричал Дорат, бестолково барахтаясь на лестничной площадке в попытках встать. – Учитель, он сбежал!
      На его крики из библиотеки, расположенной двумя этажами выше лестничной площадки, на которой валялся несчастный Дорат, выскочил Ангус. Сразу сообразив в чем дело, старик сбросил свою позолоченную хламиду на пол и ринулся по лестнице вниз, перепрыгнул через барахтающегося Дората и помчался дальше. Поздно! Орландо уже спустился в роскошный большой холл чародейской башни, промчался через него, как вспугнутый облавой заяц, и, увидев, что большая входная дверь, окованная серебряными листами, которую он заприметил, еще когда переместился в башню, чуть приоткрыта, дернул за ручку и прошмыгнул сквозь приоткрывшуюся створку. Свобода!! Он сбежал от колдуна, свобода! Мальчишка с наслаждением вдохнул чистый горный воздух, и, не теряя времени, помчался прочь от чародейского логова. Быть у колдуна теперь ему расхотелось окончательно. Сначала тебя покупают, потом несут куда-то с помощью колдовства, а теперь еще взялись бить прутьями и мучить мечами и кинжалами! Хватит, надоело!
      - Стой! Стой, глупец! – услышал он у себя за спиной голос Ангуса, но даже не оглянулся – незачем оглядываться, бежать надо! Пока ночь, убежать подальше, а потом… что потом, он еще не придумал, но уж во всяком случае, учиться и получать за это розги и подзатыльники он больше не будет.
      - Да стой ты!! – громко закричал Ангус. – Стой! Не беги дальше!!
      - Фиг тебе! – закричал в ответ Орландо и выжал из себя всю скорость, какую только мог. Сердце оглушительно бухало ему в ребра, стучало в ушах, глаза от напряжения начало застилать серой пеленой, но он твердо решил сбежать и не стал даже немного приостанавливаться. Бежать надо! Бежать!
      - О светлый Ариан, дай мне частицу небесного пламени! – крикнул Ангус, подняв правую руку к небу. В небе оглушительно громыхнул раскат грома, сверкнула вспышка молнии, и через секунду над головой удирающего со всех ног Орландо что-то дважды прогудело. Он и подумать ничего не успел, как земля под ним затряслась, загудела, и прямо перед ним взорвались два больших огненных шара. Сила взрывов была такова, что мальчишку сорвало с земли, отбросило назад, к башне, метров на десять и, когда он довольно жестко приземлился на мягкое место, с ног до головы обдало комьями земли, гальки и дерна. Кашляя и протирая глаза, оглушенный Орландо с трудом поднялся на ноги и увидел, что к нему летит по воздуху Ангус, а в его правой руке что-то ослепительно искрится.
      - Не трогай меня!! – заорал Орландо, цепенея от страха перед тем, что с ним теперь сделают. Старый хозяин в случае побега грозился до смерти запороть, а этот наверное, кожу снимет! Мальчишка весь похолодел от предсмертного ужаса и уже не помня себя от страха, выхватил свой кинжал, грозя чародею: – Не подходи! Убью!
     - Глупый мальчишка, совсем глупый! – прохрипел Ангус, хватая Орландо в охапку, как ме-шок с мукой; кинжал он просто выкинул в траву. – Сбежать вздумал! В том вонючем свинарнике нас свели боги! Да-да, боги!  Так было суждено, чтобы мы встретились и я забрал тебя, а ты зачем-то бежишь от своей судьбы! Если боги хотят, чтобы ты стал воином - ты им станешь, а я позабочусь, чтобы ты не сбежал! Пошли я тебе покажу что-то, у тебя охота к побегам сразу отпадет!
      Орландо попытался вырваться из стариковских рук, но не тут-то было. Ангус вцепился в него, словно клещ, и поволок на весу, не давая возможности хоть на что-то опереться. Ему оставалось только висеть и дрожать от страха перед тем, что с ним сделают, и беспомощно оглядываться вокруг. Только теперь, почти на пороге смерти, он увидел, какая красота расстилалась вокруг чародейской башни. Холмистая долина, пестревшая цветочным разнотравьем, заснеженные горы вдали, окружавшие долину плотным кольцом, у предгорий – зеленовато-черные еловые рощи, а в самой долине быстрая речка с пестрым каменным дном и горный ручей с пенистым водопадиком у скал; вдали, у самых гор, какие-то маленькие аккуратные домики малость нечеловеческого вида, а ближе к башне - красивая каменная беседка, к которой вела песчаная дорожка и перекинутый через ручей мостик. И конечно, сама башня, высившаяся на восточной стороне долины, вплотную к горам – ослепительно белая, блестящая, словно лакированная, возвышавшаяся, как показалось мальчишке, выше гор, а венчал ее – у Орландо чуть язык не отнялся от изумления – громадный золотой шар, по блестящей поверхности которого время от времени пробегали малиновые и фиолетовые разряды. 
      - Он… он на меня смотрит… - прошептал Орландо, глядя на золотую сферу.
      - Конечно, смотрит! – фыркнул Ангус. – Этот шар – око мага! От него ничего не спрячешь в этой долине и даже кое-где за горами. Он зрит за всем, что вокруг башни происходит. Мои глаза и уши. А вот мои стражи…
      Ангус подошел к узкому ущелью – выходу из долины. Тут густой духовитый ельник, окру-жавший горы, был сведен под корень, а вместо разлапистых красавиц у скал с каждой стороны уще-лья стояло по уродливой каменной статуе: коротенькие ножки, брюхатое туловище, руки-лапы сло-жены на животе, а головы – звериные, уши, глаза и лоб вроде бы кошачьи, а пасти собачьи, клыка-стые, широко раскрытые и смотрят вбок в сторону выхода из ущелья. (Честное слово, это не гаргульи из пятых героев, когда это писалось, 5-е существовали лишь в проекте!)
      - Если бы я тебя не остановил, ты бы, наверное, сюда добежал, – сварливо сказал маг. – Су-нулся бы в это ущелье, а неусыпные стражи – пух!..
      Ангус резким жестом выбросил вперед правую руку, из которой вылетел и запорхал в воздухе большой голубой мотылек. Порх-порх – бабочка сделала пару кругов и полетела к выходу. Раздался громкий рык – и из пастей каменных уродин одновременно вырвались два огненных столба, преградившие всякий вход и выход в долину волшебника: один на высоте человеческой головы, а другой там, где оказались бы чьи-то ноги, но, так как огонь разбух в воздухе, то огненная завеса получилось сплошной. Мотылек, конечно же, попал в пламя и испарился, а видевший это Орландо сжался в комок, только представив себе, что это был он.
      - Что, понял? – спросил Ангус. – Надеюсь, ты все запомнишь. Сбежать ты отсюда никак не сможешь, только я смогу тебя отсюда выпустить, когда это будет нужно. Ну ладно, пошли назад… Холодно тут что-то. Как бы опять ноги не застудить…
      Тихо ворча, Ангус направился назад, к башне, все еще держа притихшего Орландо в охапку. Пройдя по траве, он ступил на серую площадку перед башней, вымощенную камнем и начал подниматься по лестнице, к единственной входной двери, ведущей в башню. Там, у двери, Орландо увидел Нули, Дората и четырехруких прислужниц. Видно, переполох вышел на всю башню, вот все и выскочили на наружную лестницу посмотреть. Служанки переговаривались в несколько голосов, Нули нервно скалился, держа на всякий случай в лапе обоюдоострый меч, а Дорат стоял, перевесившись через каменные перила, и дыша, как загнанная лошадь.
      - Я тебе сказал: проследить, чтобы он никуда не удрал! – рявкнул седой маг, поднявшись по ступенькам. – Еще немного – и его бы неусыпные стражи сожгли!
      - Учитель, я не виноват! – попытался оправдаться Дорат, прижимая руки к груди в знак наивысшей искренности. – Он бегает, как бешеный заяц! Я бы его на лучшем скакуне не догнал!
      - Это точно, верхом ты бы его тоже не догнал! – злобно ответил Ангус. – Ты же верхом ез-дить так и не научился.
      - Глупый! Зачем тебе бежать! – услышал Орландо шепот Нули. - Ты же сказал, что ты без дома, у тебя ничего нет, а здесь я из тебя воина сделаю! Они хорошо живут, не так, как люди без дома! Тебе лучше будет!
      - Не хочу! – выкрикнул Орландо, пытаясь вырваться из рук Ангуса. – Не хочу, чтобы из меня никого делали! Я назад хочу, к старому хозяину! Он от меня ничего не хотел, ничему не учил!
      - Глупвый мальчишка!  Я дал тебе новую жизнь. Нули! – обратился маг к ящеру. – Ты зачем дал ему нож, который он возле башни бросил? Он меня чуть не зарезал! Больше чтобы ему никакого оружия не давал!! То есть, в оружейной зале можешь хоть из баллисты его учить стрелять, но все чтобы отбирал, когда он от тебя уходит!
      - А что с ним-то делать? – спросил Дорат, злобно покосившись на Орландо.
      - Что-что - не в цепи же заковывать! Утром приведи его в библиотеку – дальше учиться, а ночью в подвале посидит, вместе с крысами, – ответил Ангус и обратился уже к бывшему свинарю? И запомни: если будешь плохо учиться – я продам тебя работорговцам в барахские изумрудные копи..
      - Ужином его тоже не кормить? – радостно осведомился Дорат, принимая из рук Ангуса воротник куртки Орландо.
      - Нет, ужином покорми. Он весь день ничего не ел. Так и умереть может. – буркнул старый маг.
      Эту ночь несчастному Орландо пришлось провести в огромном темном подвале башни, куда его швырнул Дорат, после того, как накормил его в столовой чашкой риса с жареными овощами. Любого другого мальчишку ночлег в сыром подвале, где шуршат по углам крысы, может, и испугал бы, а Орландо славно прикорнул, свернувшись калачиком на ковре, который он нашел в одном из углов. Подумаешь – крысы! Видел бы Дорат крыс в сарае у почтенного купца Черная Борода! Тех даже кошки боялись, а Орландо мирно спал с ними по соседству, а уж здешние крысы – мышата о сравнению с ними! В общем, не получилось у волшебников наказание – один только убыток: кроме ковра, в подвале бочка с вином стояла. Отхлебнул-то Орландо, конечно, мало, самое большее, хорошую кружку, но что не смог выпить – то вылил, не закрыв после себя кран. Не из жадности, а так – из-за того, что голова после выпитого ничего не помнила.
      - О король рек, полноводный Эльв! Течешь ты среди зеленых равнин края солнца, как великий царь идет в окружении пышной свиты, и нет тебе равных! Не сравнятся с тобой ни буйный Шарат, что течет далеко на востоке, ни своенравная Рона, ни изменчивый, как луна, Дираш! Сильны и красивы сыновья твои Силер и Вааль, и прекрасна дочь твоя, хладноструйная Адда, что влекут свои воды на восток, давая жизнь нашим полям и садам! Да не оскудеют воды твои, и да будет вечно теченье твое, что стремится слиться с водами бескрайнего Эльтора! Я все правильно написал? – кисло спросил Орландо.
      - Да, все правильно, – скрепя сердце, признал Дорат, самым внимательнейшим образом ос-мотрев рунную запись на пергаменте, сделанную рукой Орландо Он так старался найти там хоть одну ошибку, что каждую точку чуть ли не обнюхивал, но все бесполезно – руны были четко прописаны и шли как по линейке. 
      - Тогда скажи, что это за чушь! – потребовал Орландо.
      - Чурбан! Это не чушь, а песнь «Похвала Эльву»! Ее написал придворный слагатель стихов еще во времена второго короля Ламидонии. Ты разве не почувствовал, как она прекрасна?
      - Нет. Лучше дай мне написать отрывок из какой-нибудь песни, чтобы были битвы, боги и храбрые воины. У вас же с Ангусом есть такие, я видел!
      - Обойдешься! – буркнул Дорат. – Рано тебе еще знать про богов и героев.
      - Рано? – Орландо вытянулся во весь рост и расправил плечи. – Мне уже скоро будет восемнадцать! Когда же тогда будет пора, если сейчас рано?
      - Когда у тебя усы пробьются, – гордо ответил Дорат, поглаживая свои, похожие на два мы-шиных хвоста.
      Юноша тяжело вздохнул. Ну нет у него почему-то усов и бороды, даже не пробиваются, а из-за этого ему приходится страдать, а ведь он уже сильный, и сражается на мечах, как взрослый воин! Несправедливо!
      Тут дверь библиотеки открылась и на пороге комнаты появился Ангус, одетый в широкое белое одеяние с золотым шитьем по подолу, похожее на платье без пояса, и с посохом в руке. Орландо встал навытяжку, приветствуя учителя и хозяина, а про себя ругаясь последними словами: Ангус отсутствовал где-то целую седмицу и в отсутствие учителя Дорат не слишком-то его и учил. Чувствуя себя в башне полным хозяином, молодой маг проводил полдня в столовой, где ублажал себя разными вкусностями, а когда не ел – тогда спал на широченном пуховом диване. Ученика он почти не трогал, только давал что-нибудь переписать, как сейчас, и это юношу вполне устраивало, а вот теперь старик вернулся и его обучение опять пойдет полным ходом – с  восхода до заката солнца.
      - Ну что, как идут дела? – спросил Ангус.
      - Ну… вот это он только что написал, – показал толстяк кусок пергамента. – Ни одной ошибки, я проверил!
      - Хорошо, – похвалил Ангус непонятно кого. – Ну, а что он такой недовольный?
      - Про богов услышать хочет, – тут же донес Дорат.
      - Про богов? Хм… - задумался Ангус, подперев бороду рукой. – Ну, хорошо. Слушай, Ор-ландо. Боги появились благодаря первокорове Аудумле. – поучительно начал Ангус. – Как все коро-вы, Аудумла лизала соленые камни. И из этих камней возник Бури – могучий первочеловек. Бури родил бога Бора, а Бору суждено было стать отцом великого Одина – величайшего из древних богов. Один был великим шаманом, мудрецом и великим воином. Ему принадлежал небесный дворец Валгалла, куда после смерти попадали павшие в бою храбрые воины. Кроме Одина были еще и другие боги и богини – Тор, Идунн, Тюр, Улль, Сив, Скади… На небе великан Хрюм и его жеребец Свадилфари построили для них небесную крепость Асгард…
      - А Ариан? – спросил Орландо, не услышав имени нынешнего верховного бога.
      - Ариан в те времена еще не родился. У солнца тогда был не господин, а госпожа – богиня Соль. Она была сестрой месяца Мани. Вот так. Что тебе еще нужно знать про богов – так это про Мир людей и Окраинный мир - Мидгард и Удгард.
      Небо есть обитель богов, оно всегда было единым и неразделимым. По земле же ходят существа земные, добрые и злые. И вот, когда появились люди, боги захотели, чтобы они жили мирно и спокойно. Чтобы навеки отделить добро от зла, людей от великанов и чудовищ, древние боги разделили мир на две части. В центральной части, Мидгарде, поселили людей, а окраинные земли, которые зовутся Удгардом, достались злым силам, которых туда согнали, дабы они не мешали жить новорожденному людскому племени.
      - А Ариан как же? – не отставал Орландо
     – Древние боги долго правили миром, очень долго, пока коварный Локки не подговорил слепого Хеда убить Бальдра, любимого сына Одина, бога весны. Бальдра застрелили побегом омелы, и горе воцарилось на небе и на земле. Богиня Фригг, мать Бальдра, рыдала, не переставая, и не было ей утешения. На земле настала суровая зима и жизнь застыла. Везде был только снег, холод и ветер, солнце скрылось за тучами, а огонь не грел, люди и животные замерзали насмерть в холодных домах. Мужественный Хермод, еще один сын Одина, поскакал за Бальдром в царство мертвых верхом на коне своего отца, восьминогом Слейпнире, чтобы вернуть брата из края смерти, но уродливая Хель - владычица царства мертвых, не отдала мертвого бога обратно. Зима продолжалась, на земле почти не осталось места, чтобы согреться. Люди уже совсем отчаялись. Они взывали к древним богам, приносили в жертву даже маленьких детей, но боги молчали. Может быть, они и слышали людские мольбы, но ответить не пожелали. И, когда людей осталось уже совсем мало, смертные разозлились и прокляли своих старых богов, отвернулись от них навеки, и попросили великое небо дать им нового бога, который бы заботился о них, как о собственных детях. И тогда на небе вспыхнула ослепительная вспышка, тучи, из которых месяцами шел снег, разошлись, и на чистом небе, блистая ожерельем в волосах, показался новый бог, юный и прекрасный. Ариан. Старые боги сразу заметили его появление, и боги-мужчины помчались на него с оружием, чтобы убить, но прежней силы в них уже не было, и Ариан легко разрубил их всех своим клинком из солнечного света. Последним он убил самого Одина. - тут в мозгу Ангуса видно что-то перемкнуло, потому что он начал расхаживать по библиотеке и декламировать):
      Пронзил он мечом надменного древнего бога,
      Но с неба бросилась на него соколицей Соль, Одина дочь,
      Что разъезжала по небу в золоченой своей колеснице,
      На которой сияло вечное солнце,
      И младой бог разрубил ее пополам...
      - А солнце? – изумился Орландо. – Если он убил богиню, то колесница с солнцем…
      - Начала падать, – закончил Ангус. – Увидев это, светлый Ариан прыгнул в нее, и перехватил вожжи коней, впряженных в колесницу. Жеребцы вздыбились, так что на земле солнце померкло и наступила ночь, но Ариан укротил их и сам повез колесницу по небу. Говорят, на первых порах кони неслись так быстро, что день и ночь сменяли друг друга очень быстро, но вскоре новый бог солнца научился управлять колесницей и все пошло своим чередом. Ариан стал верховным богом людей и владыкой солнца. Люди молились ему каждый день, выходя утром и глядя на солнечный восход. Ариан разрушил Асгард, крепость древних богов, выстроил на его месте свой великий солнечный чертог и привел туда молодую жену – легкокрылую Эсту, богиню ветров, а вскоре у них родился сыновья Драм и Оррив, боги мудрости и сражения. Впрочем, это уже не так интересно.
      - А что после убийства Одина произошло с тем миром, где живут чудовища?
      - Этого никто не знает, – отмахнулся Ангус. – Из людей в Удгарде никто не был. Но я думаю, что когда Ариан убил древних богов, Удгард вместе с чудовищами и великанами рассыпался на куски, так что люди могут теперь спать спокойно. Лучше выбрось эти глупости из головы и займись его обучением!

Сын дракона летел над пустошью. Солнце высоко поднялось над горизонтом, и в ярком свете владыка демонов без труда разглядел отблеск большой воды, над которой пламенеющее небо с черными облаками постепенно белело, переходя в голубой небосвод с белыми барашками.
      - Ров стража, граница между мирами, – кивнул Моррас. – Я и не думал, что ты так быстро сюда доберешься.
      Широкий и глубокий Ров, который по преданию, проделал в земле огромный змей Ермун-ганд, страж Мидгарда, чтобы ни одно чудовище из окраинного мира не могло пробраться к людям, Сын дракона преодолел за какие-то минуты. В детстве старая нянька-великанша рассказывала Моррасу, что всякий обитатель Удгарда, который рискнет через этот ров перебраться, сгорит заживо во рву или над ним, но с ним такое не случилось. Заклятие рва, если оно было, еще могло определить демон перед ним или человек, но вот демона в теле человека отыскать не смогло, а Сына дракона вполне обоснованно посчитало помесью дракона из отряда пресмыкающихся и лошади из отряда млекопитающих – ничего сверхъестественного. Не прошло и часа, как молодой удгардский господарь, пролетев над полосой ничейной мидгардской земли, оказался в границах надменного Бараха, жители которого всегда считали, что им в этом мире ничего и никогда не угрожает, потому что в целом мире нет такой страны, что осмелилась бы напасть на их великую родину. Правда, понятие «в границах Бараха» было довольно расплывчатым – Моррас влез в самое сердце Белых Песков, или Эль-Ар-Хафа, если на барахском. Пустыни тянулись вдоль всей южной границы Бараха и мало кто знал, где они заканчивались. Вездесущие негоцианты еще скупали ковры и лошадей у разрозненных племен местных кочевников, ведя торговлю через построенный в оазисе город Дубаб, но вглубь Белых Песков не совались: слишком много караванов там сгинуло. Границ здесь никто не размечал, дозоров тоже видно не было. А еще говорят, что люди всегда ждут вторжения демонов! Моррас, опустив коня на землю, сверился с солнцем и тронул Сына дракона на север. Черный жеребец, тряхнув головой, широким галопом отправился в путь, оставляя на склонах зыбких песчаных дюн цепочку следов. Внебрачный потомок дракона весом не отличался, был очень легок в кости и поэтому в песок почти не проваливался. Моррас, подставляя лицо сухому колючему ветру пустыни чужого мира, довольно трепал коня по шее. Будь повелитель Удгарда человеком, он, скорее всего, мучился бы от жары, песка и жажды, ведь на нем не было тюрбана, шапки или любого другого головного убора, но Моррасу-демону в теле человека казалось, что он совершает легкую прогулку. Жгучего солнца он не замечал, песок, хоть и скрипел на зубах, особых неприятностей не доставлял, жажда закаленного демона не мучила. По сравнению с песками его родного Удгарда, Эль-Ар-Хаф казался ему цветущим лугом: тут росли кусты белого саксаула и пустынной акации, а на песке иногда попадались следы зайца, змеи или скорпиона, а то и газели. Вскоре глаза повелителя демонов заметили на горизонте белое пятно, выделяющееся на пронзительно голубом мидгардском небе. Нет, Сыну дракона надо поставить памятник из золота за его быстроту. Никакой ездовой дракон, с ним не сравниться.
      Прошло не так уж много времени, а Моррас уже достиг цели своего путешествия, ради которого он и прибыл во внутренний мир: Столб Эль-Келета. Огромная мраморная колонна, названая так по имени человека, который ее воздвиг – третьего по счету барахского эмира, возвышалась над морем песка, пронзая небо вычурной верхушкой. С того дня, когда ее установили, прошла уже тысяча лет, сверкающая белизна колонны теперь превратилась в неопрятный серо-желтый оттенок, покрывавшие ее знаки успели выветриться и кое-где пропали совсем, но даже на расстоянии удгардский господарь чувствовал волны колдовства, источаемые исполинским столбом. И не только он один: возле колонны ему назначили встречу существа, которым надо было держаться на расстоянии от глаз человеческих.
      - Стой здесь, – обратился Моррас к коню, останавливая его шагах в ста от колонны, и спе-шился, старательно запахнув полы халата..
      Сын дракона всхрапнул и топнул копытом, показывая, что будет ждать, и демон отправился к столбу Эль-Келета. Приблизившись, он понял - его ждут. Очень сильное колдовство кружило вокруг столба двумя мощными вихрями и, заметив его, два потока метнулись ему навстречу, взметнув вверх длинные волосы и полы халата. 
      - Вы меня звали! Я пришел! – крикнул Моррас, шагая навстречу ветру.
      Два мощных потока энергии достигли его, ударив в грудь так, что могучий демон, заключенный в теле человека, покачнулся на ногах, но устоял, а затем в тишине пустыни раздался ничего не выражающий голос, от которого веяло кладбищенской пустотой и смертной тоской:
      - Да… Это ты… Тот, кто вызвал нас из вечной тьмы…
      - Когда ты разбудил нас – ты был другим… - отозвался другой  голос, такой же пустой, но более низкий и глухой – тот, что этим утром раздался во дворце, до смерти перепугав козлоголового сановника. 
      - Я сменил обличье. В этом мире лучше быть похожим на человека, – объяснил Моррас.
      - Да… Ты прав… - отозвался первый голос.
      Возле белой колонны тут же появились два маленьких черных смерча, вращающихся с умо-помрачительной быстротой. Они сходились и расходились, иногда перекрещивая потоки, но, в конце концов, замерли шагах в трех друг от друга, сгустились до непроницаемой плотности – и на их месте возникли две высокие фигуры, облаченные в длинные черно-синие одежды пустынных кочевников, которые скрывали все тело от шеи до пят т покрывала, наброшенные на голову. Лиц не закрывали, но в том-то и дело, что лиц не было. За платками скрывалась черная, абсолютная пустота, в глубине которой горели жадным, сверхъестественным огнем глаза. Дети темноты были похожи, как близнецы, различаясь только головными уборами: у правого была высокая алая чалма, украшенная огромным сапфиром, а у левого остроконечный стальной шлем, характерный для Бараха.                                   
      - Ты вызвал нас из вечного сна, которым мы спали тысячи лет… - скрипучим голосом начало существа в чалме.
      - Ты вызвал нас – темных духов древней пустыни, воинов, которые уснули тысячи лет назад, и приказал следить за всем, что происходит в этом мире… - подхватил тот, что носил шлем.
       - Ты приказал нам следить за всем, что происходит в этом мире, чтобы ничто не ускользнуло от нашего взора… - заскрипел дух в чалме.
      - Ты знал слова, ты один из избранных и мы повиновались… - продолжил призрак в шлеме.
      - Что вы узнали-то? – рявкнул Моррас, поняв, что если слушать этих двух, то ему и двух жизней не хватит, чтобы когда-нибудь добраться до сути.
      - Мы привели к тебе того, кто сможет открыть врата, соединяющие миры. - прохрипел дух в шлеме.
- Как это? – не поверил Моррас.
Призрак в чалме сверкнул глазами – и у подножия исполинского столба появилась тщедушная скрюченная фигура. Шагнув поближе, повелитель демонов увидел тощего, как обглоданная кость, пожилого барахца, облаченного в засаленный драный халат и обрывки кожаных туфель. Увидев приблизившегося к нему человека, старец выпрямился и взглянул на повелителя демонов прямым, не по возрасту ясным взглядом темных глаз, в которых впрочем. Был заметен полубезумный блеск.
- Владыка демонов… - прошептал он. – Так вот кому меня призвали служить.
- Кто ты? – спросил Моррас. – старик смотрел на него безо всякого страха.
- Я, господин? Я Аладат ибн Ганзар, а существа из иных миров зовут меня Рвущим грань. Я маг, астролог, алхимик, даже немного лекарь. Когда-то я был уважаемым человеком - придворным магом при дворе покойного эмира, но не пришелся по нраву новому правителю и меня изгнали в небольшой пустынный оазис, чтобы я умер там от бедности и одиночества. Но только там я достиг высшей точки своего могущества! Я научился, да-да, научился, открывать проходы в иные миры!
- Проход отсюда в Утгард ты сумеешь открыть? – спросил Моррас внешне оставаясь спокой-ным, но все его существо затрепетало изнутри, услышав слова старика. Его заветная мечта была так близко – на расстоянии вытянутой руки.
- Да, господин. – спокойно ответил старик, хотя не мог не знать, что означают эти его слова – приход демонов обратно в мир людей. – Но мне нужны… кое-какие составляющие.
- Какие именно??
- Место. Место для проведения ритуала, насыщенное магической силой и вместе с тем совер-шенно пустынное, чтоб никакие предметы не привели к искривлению эфира. Это место не подойдет. – сразу сказал старик, предвидя слова повелителя демонов. – Столб Эль-Келета создает мощнейшее искривление пространства, портал нельзя будет открыть здесь. И врата нужно открывать именно в вашем мире, а не в Мидгарде. Ткань мира людей слишком тонка. Чтобы подвергать ее такому испытанию. Еще мне нужны будут помощники, наделенные магической силой, порошок из рога единорога, кровь дракона, корень кровавой лилии, выросшей на месте убийства непорочной девы, много черного камня, э… самые разные зелья, вместилище душ самое главное - золото. Много золота…
- Ты его получишь. – пообещал Моррас. – Эти двое перенесут тебя туда, где ты сможешь найти все необходимое для своих опытов, тебе лишь нужно будет сказать, куда и когда. Золото ты полу-чишь только после того, как создашь Врата. – отрезал господарь, видя, как старец поднял руку. – Что-нибудь еще?
- Да, великий господин. – проблеял старец и вытянувшись на цыпочки, заглянул в глаза Моррасу. - Я предвидел эту нашу встречу. Мне ведом не только мир живых, но и мир мертвых. Сидя в пустыне, у огня. Я слышал голоса духов, они кружились над моей головой и шептали, шептали, шептали. Голоса древних мертвецов сказали мне, что ты должен сегодня быть в Сияющей Ханаме на берегу реки Дираш. Ты должен быть там, должен. Судьба твоего царства зависит от этого.
      - Эй! Чего я там позабыл? Почему от этого судьба Удгарда зависит? – крикнул Моррас, но старик замолк, лишь поклонился с достоинством, и сухо обронил:
- Прости, господин, не живые движут сейчас моими устами. Я не могу сказать тебе больше того, что мне было приказано передать тебе. Прикажи своим слугам отнести меня обратно в мою обитель. Я должен подумать.
- Подожди!! – рявкнул Моррас, но по непроницаемому лицу старика понял – он ничего от него не узнает, и махнул духам, проводникам его воли:
- Унесите его обратно, где взяли.
- Да, господин. – хором ответили призраки воинов. Предавших своих товарищей на поле боя, поклонились и, схватив старика за руки с двух сторон, исчезли с порывом ветра вместе с полубезумным магом. В то же мгновение Волны черного колдовства утихли, осталось только странная аура вокруг столба Эль-Келета, висящая там постоянно.
      - Чертовы призраки, и этот старый маг! – выругался Моррас, в ярости пиная песок. – Что мне делать в Ханаме? Или может, мне и в самом деле туда прокатиться? Хоть посмотрю, какая она, эта Ханама.
      Решившись, Моррас развернулся к чародейскому столбу спиной и решительно зашагал к Сыну дракона. Жеребец потянулся к хозяину губами, дружески потерся об его плечо головой и фыркнул. Демон похлопал лошадь по шее и ловко сел ей на спину. Сын дракона насторожил уши, и поднял голову в ожидании приказа.
      - В Ханаму! Сейчас на север, пока не пересечешь пустыню, и не увидишь реку, а потом – вверх по ее течению, – объяснил он коню, который карты Мидгарда в глаза не видел и о расположе-нии людских городов только смутно догадывался.
      Сын дракона тонко заржал и рванулся прочь от огромной белой колонны, возвышавшейся над пустыней, унося хозяина из страны песка и смерти к густонаселенным барахским городам, расположенным вдоль течения извилистой реки Дираш – на барахском языке - змея. Главным из этих городов была Ханама – Сияющая звезда Бараха, столица могучего эмирата и город, где Морраса ждало какое-то продолжение. 
      Спустя четыре часа у ворот Ханамы, столицы Бараха, осадил коня молодой стройный всад-ник в зеленом халате. Его длинные каштановые волосы слегка шевелились от дыхания свежего ветерка с гор, а губы шевелились, напевая не очень-то приличные куплеты уличных музыкантов. Всадником был преображенный Моррас. Он рысью подскакал к стенам города и остановился, чтобы посмотреть на них. Да, такого не увидишь в Удгарде – белые стены высотой около двадцати метров, украшенные по верху лепными украшениями. Въезжали в город через широкие двустворчатые ворота, на каждой половине которой была серебряная половинка месяца в окружении серебряных же звезд. Моррас страдальчески поморщился при виде нетерпимого для демонов металла, но делать было нечего и он, стиснув зубы, направил коня в ворота. Исходящие от серебра чары тут же впились в него тысячами иголок, но удгардский господарь – это не какой-то там жалкий адепт темной веры, его обычным серебром не остановишь! Боль он стерпел и, проехав в ворота, оказался под городской стеной. Ворота, перекрывающие стену, оказались двойными, так что, проехав под первыми воротами и проехав стену, Моррасу опять пришлось выдержать колючую боль от той ауры, что распространяло вокруг себя зачарованное жрецами серебро, зато, одолев ворота, он сразу пришпорил Сын дракона, и черный жеребец, всхрапнув, галопом понес его по улицам Ханамы. Господаря Удгарда никто не узнал, не остановил, два десятка городских стражей, охранявших городские ворота с копьями в руках и мечами на поясах, спокойно пропустили его мимо себя. Хотя, так спокойно стража пропустила его только потому, что он наложил чары на Сына дракона. Теперь в глазах людей под ним сейчас упругим ходом бежал красивый вороной конь безо всяких крыльев, с короткой гривой и укороченным до жалкого огрызка хвостом. В отличие от настоящего Сын дракона, этого, зачарованного, опутывала сбруя: на спине тяжелая попона, расшитая жемчугом и золотой нитью, белое с серебром седло, голову опоясывает тяжелая узда, украшенная жемчугом и золотыми бляхами. При теперешнем облике Морраса – богатый юноша из благородной семьи, оседлав породистую лошадь, совершает путешествие в столицу. Ни один стражник не остановит, ни один человек, кроме, пожалуй, сильного и проницательного мага, не догадается, кто это скачет по улицам города - хорошо! Отъехав подальше от городских ворот, Моррас придержал коня, жадно разглядывая город.
      Он ехал по широкой, залитой солнцем улице, вымощенной голубоватым камнем, из которого булатные подковы жеребца выбивали искры, с восхищением рассматривая роскошные мраморные дворцы, возведенные по обе стороны улицы.
      - Когда-нибудь я привезу людей, которые эти дома строили, к себе в Удгард и они построят мне такой же…
      Моррас кивнул в сторону дворца с тщательно ухоженным садом с апельсиновыми деревьями и виноградной лозой, с дорожками, посыпанными золотистым песком и даже с фонтаном перед фасадом дворца. Тут из-за угла донеслись отзвуки тяжелого топота и демон бросил разглядывать архитектурные достопримечательности. Навстречу ему, покачивая длинными копьями, прошагали шестеро бородатых солдат в черных кожаных латах, отличительной частью которых были широкие, отогнутые вверх наплечники и остроконечные круглые шлемы с тонкими нащечными пластинами. Увидев одинокого всадника, стражники переглянулись и подошли к нему, окружив Сына дракона полукругом и стали прощупывать его всадника холодными взглядами. Моррас понял, что их насторожило: меч у него на поясе. В Барахе носить оружие могли только городские стражники, телохранители важных особ и члены самых знатных семейств. Он мигом принял растерянный вид и, притворно путаясь в халате, медленно и неловко вытащил большой клинок из ножен левой рукой.
      - Это родовой меч, – объяснил он виноватым, заискивающим голосом. – Он переходит в нашем роду к  старшему сыну уже много поколений. Мой отец передал мне его перед своей смертью и повелел опоясаться им, когда я приду в Мидгард… ой, то есть в Ханаму. Он сказал, что этот меч должен тут побывать, вот я и взял его с собой, отправляясь сюда. Я не хочу никого убивать, мне только нужно исполнить желание дедушки.
Солдаты переглянулись и, убедившись, что этот красивый изнеженный парень и в самом деле даже не знает, как меч держать - вон, рука-то дрожит, отстранились от него и пошли дальше по улице - завершать обход.
     Моррас проскрежетал что-то злое и загнал меч обратно в ножны из кожи новорожденного дракона. Этот клинок передавался в роду господарей Удгарда из поколение в поколение. Его выковал своими руками самый могущественный удгардский господарь - Миргарк, Сокрушитель драконов из стали, выплавленной из упавшей на землю звезды, и закаленная в огне громадного черного дракона, которого Миргарк ослепил и посадил на цепь в пещере под Драконовыми горами. Моррас глубоко вздохнул, завидуя славе далекого предка, и как-то вдруг вспомнил, что сказал ему старик. В этом городе его кто-то ждет? А где ждет? Что вообще есть в этом городе? Моррас развернул коня и погнал его рысью, нагоняя стражников. Те, услышав топот копыт, остановились и повернулись.
      - Скажите, стражи! Я здесь впервые, есть ли в Ханаме такие места, которые мне обязательно надо увидеть?
      - Ага, есть!! – расхохотался кто-то из солдат. – Притон красотки Ятки! Слушай, юнец, внимательно! Значит так, счас едешь до конца улицы, потом сворачиваешь в проулок…
      - Заткнись, Олейшан! – крикнул командир, побагровев, и хорошенько двинул любвеобильного по ноге. – Извините его, высокорожденный юноша, – попросил он Морраса, приложив руку к груди, – Не слушайте его! Посетите Храм Амхета на центральной площади. Это зрелище, которое не забудешь до старости! Семь серебряных башен с золотыми куполами, на стенах узоры из самоцветов, и золотой алтарь для подношений!
      - Спасибо, храбрый страж, – ответил Моррас, слегка наклонив голову в знак благодарности. – Я обязательно посещу храм Амхета и сделаю ему подношение. Как туда добраться?
      - Разверните коня в ту сторону, куда ехали и скачите до конца улицы. Она ведет прямо на площадь перед храмом, – ответил стражник.
      Моррас степенно отъехал от стражников, а потом лихо поднял Сына дракона на дыбы, раз-вернув его в воздухе на двух копытах и, когда жеребец опустился на все четыре копыта, поскакал галопом мимо дворцов и садов. Улица оказалась очень длинной, видно, в Ханаме жило очень много богатых вельмож, а, когда она кончилась – Моррас чуть не врезался в большую толпу, которая, как в адском котле, клубилась и перемешивалась на большой круглой площади. В разношерстном и разноплеменном сборище виднелись чалмы, головные уборы с павлиньими перьями, меховые шапки, черные и светлые волосы, стянутые обручами и простоволосые, сверкали на солнце бритые наголо лысины, мелькали черные накидки, которыми барахские женщины покрывали головы. Все кричали на всех языках Мидгарда, вскидывая вверх руки с вытянутыми пальцами. Кажется, это был торг. Ну конечно! Моррас хлопнул себя по лбу. Центральная площадь в любом городе обязательно торговая, а уж тем более в Ханаме, столицы Бараха, который по всему Мидгарду славился своими увертливыми купцами. Храм вон он, дальше, и посвящен он Амхету – богу ветра и торговли. Наверняка торговцы его и построили, чтоб умилостивить небесного покровителя. Храм был действительно красив: шесть посеребренных башен, на которых, отражая солнце, ослепляюще сияли  полукруглые золотые купола, только вот добраться до него через эту толпу, чтобы полюбоваться чудом Ханамы вблизи, Моррас не мог. Сунься он в эту толпу – его тут же задавят, вместе с Сыном дракона.
      Черный жеребец потряс головой и недовольно стукнул передним копытом, косясь на людей, снующих перед ним туда-сюда, горячим и злым карим глазом. Людей Сын дракона ненавидел и боялся за то, что они чуть не сожгли его на костре, когда он родился, и не любил быть рядом с ними. И что его хозяину здесь понадобилось?
      Конь безмерно удивился, если бы узнал, что его хозяин сам не знает, что ему надо на барахском базаре. От нечего делать, Моррас начал наблюдать за рыночной толпой и за тем, что продают торговцы. Посмотреть было на что. Продавали тут такие товары, о которых в Удгарде и не слышали: шелк самых разных оттенков, золотая и серебряная парча вместе с отрезами пурпура, слева от лавки торговца тканями прямо на прилавке сверкали пирамидки, составленные из крупных сапфиров, рубинов, изумрудов, яшмы и янтаря; за ними в деревянной чаше, как какой-нибудь крыжовник, лежали розовые, перламутровые и белые жемчужины с горошину и больше, соль – по удгардским меркам великое сокровище, еще продавали черное и красное дерево, амбру, расписную деревянную посуду, ковры, фрукты, а один раз через толпу прогнали косяк храпящих взмыленных коней. Повелитель Утгарда глазом знатока сравнил их с Сыном дракона и признал, что если бы некоторым из барахских лошадок приделать крылья – они были бы очень неплохи.
      Демон повернулся в седле, провожая взглядом роскошную карету, запряженную четверкой серых лошадей, которая разрезала толпу, как нож масло, и уже толкнул Сына дракона коленями, чтобы втиснуться в этот коридор, как вдруг застыл в седле, как конная статуя. Навстречу ему, сквозь толпу, двигалась девушка – стройная, как тростинка, золотоволосая, белокожая, с кукольным личи-ком, на котором выделялись огромные глаза. Моррас громко сглотнул, когда эта божественная красота вынырнула из толпы всего шагах в пяти от него, поправила выбившийся на лоб локон и направилась куда-то по свободному от торговцев участку площади. Господарь Удгарда совсем потерял голову, взглянув на нее сзади. Торговая площадь исчезла из его глаз, вместе со всем остальным Мидгардом, перед глазами возникло другое видение – светловолосая белокожая красавица, лежащая на черном шелке покрывала его кровати. Ничего не видя, чувствуя только то, как вскипевшая в одно мгновение кровь демона бухает ему в виски, господарь Удгарда направил лошадь вслед за пленившей его девушкой. Сын дракона тронулся в путь шагом, недовольно всхрапывая и дергая головой – он не привык передвигаться так медленно, но хозяин крепко держал его коленями и поводьями.
      Девушка, услышав звонкий цокот подков, обернулась и увидела красивого молодого человека, который ехал за ней следом, глядя на нее неподвижными синими глазами. Белокожая красавица скользнула по нему глазами, но  и этого мимолетного взгляда хватило, чтобы кровь внутри Морраса закипела, как лава в кратере проснувшегося вулкана, гулко забилась в груди, заволакивая голову. Это было все равно, что попасть под огромного дракона – чувствуешь, как сердце вылезает из груди наружу, а сделать ничего не можешь. Чуть не теряя сознание, Моррас поравнял коня с весело шагающей девушкой и повернулся в ее сторону. Язык у него онемел, он позабыл все людские языки, какие с таким старанием учил, но, в конце концов, демон сумел себе напомнить, что он все-таки удгардский господарь, а не людская тряпка, и обратился к девушке с кажущегося ей седла:
      - Скажи, о красивейшая из виденных мною женщин, как тебя зовут?
      Голос у него сорвался и стал сиплым, но  его услышала и подняла голову, удивленно взгля-нув в лицо ехавшему рядом с ней всаднику. Лучше бы она на него лишний раз не смотрела: на Морраса нахлынул такой поток страсти, что он с огромным трудом подавил в себе желание схватить девушку, и прямо здесь, на улице, заключить ее в объятья.
      - Тива. – быстро сказала девушка и шагнула в сторону, стараясь держаться поближе к начавшимся по левую руку от нее домам. Моррас тут же направил Сына дракона за ней следом, держась по правую руку от красавицы. Он еще  не знал, что будет делать, но твердо решил познакомиться с пленившей его мидгардкой как можно ближе.
      - Откуда ты? – спросил Моррас мягким, но уже более решительным голосом. Девушка по-смотрела на него удивленно и уже немного испуганно. Случайный прохожий не должен был задавать такие вопросы приличной девушке. Любому другому она бы нагрубила или даже позвала стражу, но обижать этого красивого парня ей не хотелось: она чувствовала, что он донимает ее вопросами потому, что она ему понравилась - это ей льстило.
      - Я из Ламидонии, из Марезонта. Мой отец, он торговец шелком. Покупает шелк у здешних торговцев и продает его в своей лавке у нас в городе.
      - Значит, он сейчас там, на торгу? – быстро спросил Моррас.
      - Да, – немного помявшись, ответила девушка. – Я носила ему еду. От здешней еды у него в животе жжет.
      При мысли, что эта красавица, оказывается, из чужого города, сейчас совсем одна и совер-шенно беззащитна, глаза Морраса загорелись огнем. Неизвестно, увидела ли девушка этот демонический блеск в его синих глазах, или просто что-то почувствовала, но в следующую секунду она испуганно вскрикнула, бросила корзинку, которую несла в руках и опрометью бросилась бежать прочь от него, обегая немногочисленных прохожих.
      Увидев, что девчонка побежала, Моррас весь задрожал, глухо зарычав. Он был демоном, его предки когда-то добывали себе пропитание, ловя зверей и людей, и вид убегающей добычи разбудил в нем инстинкт охотника. Догнать, догнать, во что бы то ни стало догнать и схватить! Оскалив зубы, он пнул коня каблуками, посылая его вперед. Жеребец, заржав от неожиданности, рванул с места так, что из-под его подков вылетели крошки камня от мостовой. Воздух ударил Морраса в лицо, он нагнулся к конской гриве, стараясь разглядеть между лошадиными ушами силуэт золотоволосой девушки в голубом платье. Она, услышав лязг железных подков у себя за спиной, оглянулась и побледнела от ужаса, увидев, что за ней галопом мчится черный жеребец. Моррас заметил, как ламидонка побелела на ходу, и подумал, что девица, похоже, сейчас просто упадет без сознания от ужаса, но прекрасная мидгардка наоборот, бросилась бежать сломя голову, петляя по узкой улице, словно заяц, даже подобрала платье руками, только все было бесполезно: Сын дракона нагонял ее с каждым движением натренированных мышц. Воздух, вырывающийся из его ноздрей, уже шевелил волосы на голове беглянки, а наездник слышал ее захлебывающееся дыхание. Почувствовав, что ее нагоняют, девушка бросилась в боковую улочку, намереваясь там спрятаться, и испуганно закричала. Переулок, в который ее загнал преследователь, заканчивался тупиком, глухой глинобитной стеной выше человеческого роста. Пытаясь спастись, ламидонка развернулась, выбежала обратно на улицу, и тут демон под лязг подков на скаку нагнулся, ухватил девушку поперек талии и втянул на спину коня впереди себя, перебросив ее через лошадиную холку. Вороной вскинул голову и загарцевал на месте. Удгардский господарь повернул его вокруг своей оси, одновременно озираясь вокруг. Никто ничего не видел. Улица, в которой все произошло, была пустынна, все двери закрыты, маленькие окна задернуты ситцем от солнца. Перекинутая через конскую спину девушка никак не противилась – не билась, не кричала, она, кажется, даже не дышала: похоже, он перебил ей дыхание, когда схватил. Моррас глухо зарычал, погладив добычу ладонью по спине, обтянутой голубым шелком. Ему приходилось во время охоты хватать за рога живых антилоп, но таких красивых – ни разу. Все, здесь, в Ханаме, с девкой на коне ему делать было нечего – остановит первый же встречный. Надо отсюда уходить. Он, конечно, мог отвезти похищенную девицу в барахскую пустыню и позабавиться с ней среди безмолвных песков, но ему страшно захотелось отвести знатную добычу в Удгард, к себе во дворец, похвалиться ею, увидев завистливый блеск в глазах придворных, и одновременно – показать этой ламидонке, кто обратил на нее внимание на Ханамской улочке.
      - Взлетай! Ас вале! – приказал Моррас коню сначала на ламидонском, потом, спохватившись, на удгардском. Сын дракона с радостью дернул головой, двумя прыжками набрал скорость, и, расправив крылья, взлетел над домами, благо его никто не видел. Демон, крепко удерживая левой рукой болтающуюся на лошади пленницу, поднимал коня все выше и выше, пока они, наконец, не оказались на высоте, где их никто уже не мог заметить с земли, а соседями были только птицы.
      - Летим назад, в Удгард. – сказал Моррас коню и повернул его в воздухе. В этот момент ламидонка начала проявлять признаки жизни – зашевелилась, что-то неразборчиво простонала. Владыка демонов отодвинулся на круп коня и, осторожно подхватив девицу, посадил впереди себя, крепко придерживая левой рукой, если ей вдруг вздумается спрыгнуть с коня вниз. Очутившись в нормальном положении, головой вверх, Тива сразу порозовела, вдохнула воздух и медленно открыла глаза. Увидев над собой молодого человека, она непонимающе подняла руку ко рту, а когда вспомнила, что с ней произошло, испуганно закричала и забилась, как пойманная птица. Демон обхватил ламидонку уже двумя руками, чтобы она даже случайно не упала с Сына дракона вниз, и прижал к себе. Тива замотала головой из стороны в сторону и заколотила своими кулачками по его груди и плечам. Моррас только улыбнулся. По нему как-то прошелся дикий черный дракон, но он выжил, отделавшись тремя сломанными ребрами, а эти удары он вообще не чувствовал.
      - А если бы я в доспехах был? – спросил он.
      Девушка отшатнулась, наткнулась на шею Сына дракона, кажется, только сейчас поняла, что сидит на лошади, глянула под копыта жеребца и просто остолбенела от ужаса, увидев под собой небо, облака и далекую, далекую землю. Глаза ее стали круглыми от страха, она громко закричала.
      - Да не бойся ты, он тебя не сбросит! – прикрикнул на нее Моррас.
     - Отпусти меня! – яростно закричала девушка, и начала вырываться, так что Моррасу при-шлось применить силу - ничего особенного, он просто резко прижал ее к себе руками, и, когда она начала задыхаться, отпустил. Пленница глотнула воздух ртом, и только сейчас поняла, что руки, которые ее держали, просто отлиты из железа, изумленно посмотрев на своего похитителя. Синеглазый юноша подмигнул ей правым глазом.
      - Не противься мне. Я могу быть и более жестким.
      Тива все поняла правильно и больше освободиться не пыталась, отодвинулась от своего по-хитителя подальше, подавленно молча и иногда всхлипывая. Моррас не возражал. Он искал ориентиры на земле, чтобы попасть в Удгард.
      - Куда… куда ты меня везешь? – спросила девушка, удивленно оглядываясь по сторонам.
      - К себе домой, – честно ответил Моррас.
      - Нет, нет… - запричитала девушка. – Я хочу назад, там мой отец… Не хочу! – закричала она и, вырвавшись из рук похитителя, бросилась вниз. Неизвестно, на что она рассчитывала: Моррас ухватил ее за руку и втащил обратно на спину коня. Взглянув на свою пленницу, господарь Удгарда увидел, что она похоже, в обмороке и растерялся. Он понятия не имел, что делать с людскими девушками, которые упали в обморок. Будь перед ним демоница, он укусил бы ее в шею, это их приводит в себя, но с людьми… Моррас запрокинул девушке голову и посмотрел на тонкую, почти прозрачную шейку, высовывавшуюся из воротничка платья. Нет, такую кусать нельзя, Да и чем кусать, клыков-то нет, ведь сейчас он в человеческом обличье! Может, она вообще умерла от страха? Демон выругался и, наклонив голову, прижал ухо к туловищу пленницы. Ощущения были очень приятными, но главное – он услышал удары ее сердца и почувствовал слабенькое, тихое дыхание. Значит, придет в себя. Моррас усадил ее поудобнее, лицом к себе, устроив золотоволосую голову на сгиб руки, и сосредоточился на дороге!
      Тива очнулась очень нескоро и сразу почувствовала тряску. Пошевелив головой, она увидела камни. Много-много камней, они буквально усеивали землю, по которой ее вез черный конь. Она все вспомнила сразу, но никак не могла понять, где она и где тот саргонец, что ее украл.
      - Очнулась? – услышала она знакомый голос. Повернув голову назад, Тива увидела своего похитителя. Он по-прежнему ее крепко держал, но хватки его железных рук не чувствовала- Кто-то укутал ее в толстую накидку из серебристо-белого меха.
      - Что это? От кого такая шкура? – спросила она слабым голосом, заинтересовавшись мехом.
      - От удгардского волка, – не раздумывая над тем, кому и что он сказал, ответил Моррас. – Я подумал, что ты замерзнуть можешь, остановил повозку одного моего торговца, и взял у него эту шкуру. Нравится?
      - Волк? Удгардский волк? – в ужасе переспросила Тива. – А где, где они живут?? И где я? – спросила она упавшим голосом. Оглядевшись, она увидела ужасные вещи. Вокруг нее была только эта голая каменистая равнина, без конца и края. Бурое безжизненное пространство разделяла только широкая дорога, вымощенная камнем, сильно разбитая и неухоженная. Вокруг не было ни травинки, ни деревца, ни кустика, только вдоль дороги шли низкие белые столбы, размечавшие путь. А над мрачной равниной висело низкое небо цвета огня, по которому медленно плыли пухлые черные облака.
      - Где я? – переспросила Тива, чуть не плача от ужаса. – Что ты со мной сделал?
      - Ничего! – удивился Моррас. – Я тебя пальцем не тронул, только в шкуру завернул. Здесь не Мидгард, в твоем платье ты бы замерзла.
      - Не Мидгард? Это Удгард? – догадалась пленница.
      Демон кивнул. Несчастная ламидонка остолбенела, а потом расплакалась. Ей мерещились страшные чудища, огромные лягушки с безразмерными пастями, собакоголовые змеи, змееголовые люди, какие-то лохматые рыла, щупальца и все тянулись к ней, чтобы растерзать, задушить, растя-нуть на каменном алтаре и вырезать сердце.
      - Я тебе нужна, как жертва? – спросила она у Морраса. – Ты меня сюда привез, чтобы при-нести в жертву?
      Удгардский господарь только засмеялся.
      - Стал бы я так из-за жертвоприношения стараться, тащить тебя через ров между мирами! Для жертвы у меня своих подданных хватает. Нет, тебя я оставлю для себя.
      - А ты, ты что здесь делаешь? – спросила она. - Ты же ведь человек, ты не должен здесь быть!
      Моррас не отвечая, посадил ее на спине Сына дракона прямо. Ему захотелось, чтобы плененная красавица это видела. Девушка посмотрела перед собой и тихо ахнула. Они подъехал ко рву, окружавшему высокую каменную стену, а за стеной возвышался огромный замок, выстроенный или вытесанный у утесов громадных гор. Глаза девушки от изумления расширись, но не при виде горной крепости. Ее поразило другое: у рва, там, куда должен был лечь видневшийся в стене подвесной мост, стояли воины - огромные, нечеловечески массивные, закованные в черные доспехи, с глухими шлемами на головах и с темными мечами в руках.  Это была гвардия Морраса, Черная стража. Похищенная ламидонка изумленно взирала на то, как эти черные гиганты при виде всадника на черном жеребце встали на одно колено, преклонив перед ним мечи, разваливающие человека пополам.
      - Ты… Кто ты? – спросила она, когда он остановил взмыленного коня, дожидаясь, пока опустят мост. – Ты их принц?
      - Почти, – ухмыльнулся Моррас. – Я удгардский господарь, хозяин всего Окраинного мира.
      - Но ты же человек!! – воскликнула Тива.
      Моррас только засмеялся, запрокинув голову кверху.
      - Открывайте ворота! Ваш господарь вернулся! – крикнул он невидимым слугам и его голос далеко раскатился под скалами. Подвесные ворота были сделаны без лишней роскоши с пользой для дела. Висящая на огромных цепях створка была покрыта слоем стали с выгравированным на ней рисунком – битвой демона и дикого дракона.
      Подвесной мост медленно опустился, открыв дверной проем и Сын дракона, простучав ко-пытами по мосту, повез хозяина и его пленницу по аллее чахлого парка, посыпанной морскими ракушками. Сзади раздался протяжный скрип. Тива оглянулась и сердце ее куда-то провалилось. Позади под действием какого-то механизма поднимался подвесной мост. Пути назад не было, теперь она в плену в этом ужасном месте! Девушка зарыдала во весь голос, закрыв лицо руками. Моррас погладил ее по волосам, но в утешении не преуспел: Тива заревела еще громче.
      - Господарь, господарь… - послышался чей-то голос из-под деревьев.
      Осадив коня, Моррас увидел, что к нему навстречу со всех ног бежит марах – существо с лицом, покрытым густой шерстью. Белые самки марахов издревле приносись в жертву на алтаре, а мужчины почти поголовно были наделены магическими способностями и служили подручными чародеям Удгарда.      - Что тебе? – рявкнул Моррас.
      - Господарь! Натхур, владыка Далара, Верховный заклинатель ожидает вас в Храме Нанши! – выпалил марах. – Они там с Верховным жрецом Рхилла призывают голос Богини.
      - Совсем забыл! – воскликнул Моррас. – Сегодня день перед первым восходом Тху, красной звезды.  Надо идти, Натхур с меня шкуру спустит, если не приду. Черт, опять придется на их кривлянья смотреть!      Жеребец рысью поскакал по аллее дальше, а потом Моррас отвернул его на еле заметную тропинку, и оказался перед храмом Нанши, трехглавой богини-хранительницы Удгарда, покровительницы чародейства, демонов и темных колдунов. Этот храм считался частью дворца господаря, но стоял отдельно, спрятавшись за деревьями. Богиня не любила, когда ей надоедали. Тива тихо вскрикнула. Перед ней возвышался купол из черного камня, поставленный прямо на землю.
      - Что это? – пискнула она, схватив демона за руку.
      - Это храм, – ответил Моррас. Господарь Удгарда ловко спрыгнул с коня, снял девушку, и, взяв ее за запястье, потянул за собой. Тива запищала, не собираясь даже приближаться к этому ужасному месту, но Моррас пересилил ее, сначала втянул на лестницу, и, поднявшись по ступенькам, шагнул внутрь.
      Внутри  храма окон не было, свет снаружи проникал только через маленькую дверь, а факелы были лишь в небольшого помещения – вокруг массивного каменного алтаря. Его поверхность побурела от крови зарезанных на нем существ, но сейчас на жертвеннике. Там стояла только огромная чаша из бронзы.
      - Я пришел! – громко сказал Моррас, войдя в храм сам и втянув туда упирающуюся Тиву.
      При звуках его волоса у алтаря зашевелились два высоких существа, которые до этого стояли над чашей, нагнувшись. Они выпрямились, переглянулись, а потом повернулись к вошедшему лицом.
      Пленница Морраса закричала от ужаса, увидев, к кому ее затащил похититель. Слева стояло высокое существо, с лицом вроде бы человека, только кожа у него была синей, уши остроконечные, как у зверя, а изо лба торчали бараньи рога, но главное было не в коже, рогах или ушах. Глаза этого синекожего горели жестоким багровым огнем, освещая лицо не хуже свечей.
      Второй, тот что оказался справа, был еще отвратительнее. У него была морда рыбы с густы-ми зеленовато-бурыми, как водоросли, волосами, туго обтянутый пупырчатой зеленой кожей, выма-занной к тому же отвратительной слизью, опирающийся на покрытые мелкой чешуей тонкие длинные лапы ящерицы, он был невообразимо противен. И сейчас оба этих существа во все глаза уставились на девушку. При одном взгляде, который бросил на нее синекожий колдун с кровожадными глазами, дочь торговца шелком проняла дрожь, она кинулась к Моррасу, ища у него защиты. Ей было безразлично, что он ее похитил, сейчас он был единственным человеком среди этих чудищ, только он мог ее защитить и она спрятала лицо у него на груди, чтобы только не видеть этих чудовищ.
      - Кого ты к нам привел? – спросил синекожий, показывая на золотоволосую девушку.
      - Это мое! – резко ответил Моррас, дико сверкнув глазами. Хоть людские глаза были не такие страшные, как его демонические, но испугать и ими можно, надо только разозлиться как следует, что он и сделал. Да как эта синекожая чародейская тварь смеет иметь виды на его законную и желанную добычу!!
      - А я и не спорю, господарь… – смиренно произнес синекожий. – Вы только скажите кто она.
       - Она из людского мира, – обронил Моррас.
      Губы синекожего растянулись в улыбочке, а пупырчатый окинул стройную фигуру в объятиях Морраса оценивающим взглядом и его сонные глаза цвета водорослей сально заблестели. Демон стиснул зубы и положил руку на рукоять меча. Зеленокожий громко сглотнул и отступил назад, к каменному алтарю.
      - Господарю сегодня очень повезло, – произнес остроухий. – Ты великий охотник, раз живьем схватил такую красивую дичь. Обычно они убивают себя, чтобы только не попадать сюда…
      - Я ей этого не позволил, – коротко объяснил Моррас и взглянул через плечо своего синекожего собеседника на алтарь. – Может, начнем ваш балаган? Я с дороги, устал, пропылился, а ты меня кормишь похвалами, какой я великий охотник.
      - Как пожелаете, господарь… - низко поклонился синекожий и, повернувшись, жестом пригласил демона занять место у алтаря.
      - Кто это? – тихим шепотом спросила пленница.
      - Синекожий – это Натхур, мой верховный заклинатель, хозяин Далара, города колдунов, а зеленый урод – шаман с болот из народа Рхилла. Если бы он не был тут у Натхура под защитой - я бы ему башку отрубил! – заскрежетал зубами Моррас. – Как он на тебя пялился! Да он даже смотреть на тебя не должен! Ты – моя!
      Девушка не стала спорить, только горестно вздохнула. Ей было уже все равно, чья она те-перь, она боялась только одного – что сейчас ее взвалят вот на этот алтарь, вскроют грудь и вынут сердце.
      - Не бойся, – прошептал Моррас, почувствовав, как ламидонка мелко задрожала, когда уви-дела лужи засохшей крови, покрывавшие жертвенник. – Сегодня не жертвоприношение. Просто служба. Сегодня один из двух дней в году, когда мои колдуны могут достучатся до нашей богини, узнать, что она хочет, и что она готовит Удгарду. Придется капнуть своей крови в колдовское зелье, а эти двое будут в нее пялиться и что-то там читать! Да что там можно вообще прочитать!
      - Господарь! – колдун с синей кожей исподлобья взглянул на Морраса и тот замолчал.
В гадания он не верил, зато сам видел, как верховный заклинатель сжигает огромного великана изнутри, только с помощью магии, так что от него осталась только шкура. В самом деле, в способностях верховного заклинателя лучше вслух не сомневаться, пока маг не опробовал их на тебе самом. Моррас молча подошел к алтарю, подтянув за собой пленницу. Ему не очень хотелось, чтобы она присутствовала при предсказании, но оставлять ламидонку за спиной, когда рядом торчит шаман Рхилла, положивший на девушку глаз, ему не хотелось еще больше. Тива, задыхаясь от страха, подошла к алтарю. На неровной поверхности жертвенника стояла большая бронзовая чаша, позеленевшая от времени, в ней тягуче переливалась какая-то блестящая черная жидкость, испаряющая запах водорослей, почему-то сыра, и еще чего-то, тошнотворно сладкого. Тива не выдержала и зажала нос, расширенными глазами наблюдая за тем, как Моррас засучил рукав халата и протянул руку над чашей, а синекожий колдун занес над запястьем жертвенный нож. В конце концов, она зажмурилась, и тут раздался квакающий голос рыбоголового шамана:
      - Она невинна?
      Моррас, забыв, где находится, отскочил от алтаря и рванул меч из ножен.
      - Стой! – повелительно крикнул верховный заклинатель. Глаза колдуна загорелись изнутри огнем и демон остановил уже наполовину обнаженный клинок. – Он спросил не просто так. Ответь.
      - Да! – свирепо крикнул Моррас. – Довольны??
      - Тогда нам нужна ее кровь.
      - Она моя! – рявкнул повелитель демонов.
      - Ты не так понял, – вежливо ответил верховный заклинатель. – Нам не нужно ее сердце, только немного крови. Несколько капель в чашу для предсказаний. От этого голос Нанши, ее указа-ния и наши видения станут четче. Ты же не откажешь верховному чародею Удгарда в такой мелочи?
      Моррас мрачно насупился. Девушка, не понимавшая о чем речь (весь разговор демона и верховного мага шел, естественно, на удгардском языке), испуганно наблюдала за происходящим.
      - Ладно, – решил удгардский господарь. – Если несколько капель, то я согласен. Только я сам. Взрезать ей жилы я не позволю.
      Колдун кивнул и Моррас, убрав меч в ножны, подошел к Тиве, осторожно взял ее за тонкое запястье, задрал рукав и вытянул руку над бронзовой чашей.
      - Что ты делаешь? – в ужасе забилась девушка.
      - Они попросили несколько капель твоей крови, – объяснил Моррас. – Я не хочу с Натхуром ссорится из-за такой мелочи! Его помощь мне нужна.
      - Ты меня убьешь!! – взвизгнула несчастная, увидев, как молодой человек принимает из рук колдуна ритуальный кинжал.
      - Успокойся, – напряженно прошептал Моррас. – Не дрожи, иначе лезвие соскользнуть мо-жет!
      Господарь Удгарда недрогнувшей рукой поднес лезвие ножа к запястью девушки и без на-жима провел им по белой руке. Из тонкого, как нитка, пореза, тут же выкатилось несколько капель крови, и одна за другой упали в чашу, постепенно растворяясь в черной жидкости. Моррас быстро отшвырнул кинжал на алтарь, подхватил бледную, как полотно, пленницу под руки, прижал ее запястье ко рту и стал засасывать ранку, чтобы остановить кровь, искоса наблюдая за колдунами. Оба они - и заклинатель, и шаман - дождались, пока кровь растворится и подозвали Морраса. Тот, хмурясь, выпрямился, протянул руку и полоснул по ней кинжалом, тут же повернув запястье разрезом вниз. Кровь господаря Удгарда заструилась в чашу и задымилась. Колдуны занесли руки над чашей и в унисон запели заклинание:
      - О великая Нанши, мы слуги твои! Жертвенным козлом, змеиным хвостом, кровью девицы заклинаем тебя: Приди, о великая, мы слуги твои! Покажи зримое, покажи незримое, сокрой настоящее, открой грядущее! Грядущее Удгарда и господаря Морраса покажи нам, о великая Нанши, мы слуги твои!
      Жидкость в чашке словно вскипела - запузырилась, забурлила. Тот, чье будущее пытались проявить, в это время оторвал рукав от рубашки и перетянул порез. Какое же человеческое тело все-таки нежное! В демоническом обличье он боли от  таких царапин даже и не чувствовал, а тут рука заболела так, что хотелось стиснуть зубы. Колдуны, не обращая на господаря ни малейшего внима-ния, склонились над чашей и что-то внимательно разглядывали в ее глубинах. Что именно – Моррасу было неизвестно. Он сам хоть и был немного магом, но видеть будущее не умел. Как-то раз пытался, но не смог, а колдун, проводивший обряд, предрек ему тогда скорую женитьбу. Вечером того же дня его голова уже висела над троном господаря.
      - Вижу! – первым воскликнул Верховный заклинатель Натхур. – Вижу, господарь! Вижу битву, большую битву, битву под Мидгардским небом! Вижу много крови и большую добычу, много пленников и пленниц… - колдун запнулся, очень пристально вгляделся в чашу и медленно произнес: - Опасность, господарь. Я вижу для вас угрозу. Нанши говорит - берегись бычьей головы и человека верхом на огненном коне. Он придет, чтобы убить тебя.
      - Что за глупость! – проквакал шаман Рхилла. – Я никакой войны не вижу! Я вижу ребенка, только что рожденного мальчика. Его передают вам в руки… он ваш сын! Вы называете его Маргас… Нет! Туман рассеивается! Все, видение кончилось.
      - Так что у меня за будущее? – каверзно спросил Моррас. – Один пророчит битву, добычу и смерть от человека, другой сына! Вы договоритесь между собой, а потом скажите, чего ждать.
      - Невозможно, господарь, – твердо произнес Верховный заклинатель. – Нанши послала нам два видения, каждому свое. Какое из них правда – нельзя знать, быть может, правдивы оба видения.
      - Все равно разберитесь!
      С этими словами удгардский господарь резко развернулся, и, взяв пленницу под руку, вывел ее из храма Нанши.
      - Бред какой-то! – пробормотал Моррас, спускаясь по ступенькам храма. – Берегись человека на огненном коне! Да ни один человек оседлать коня из пламени не сможет, у него тогда ни ног, ни детей уже не будет, опалит все до костей! А этот зеленый наврал еще больше! Маргас – Светлый! Скорей небо упадет на землю, чем удгардский господарь назовет сына светлым!!
      Бурча что-то себе под нос, Моррас спустился к подножию храма, где его ждал конь, посадил девушку на лошадиную спину, сам сел позади нее и раздраженно дал коню ногами под бока. Жеребец промчался через деревья, свернул на аллею и повелитель демонов Моррас погнал его прямо к дворцу.
Так как цитадель стояла на скальном основании выше уровня земли, чтобы попасть внутрь, надо было подняться по наклонному подвесному мосту, ведущему прямо в ворота. Поднявшись по наклонному настилу, черный жеребец спокойно прошагал под воротами, мимо стоявших на страже демонов-гвардейцев, которые стали перед Моррасом на колено, и оказался в большом зале на первом этаже дворца. Там демон остановил коня и спешился, сняв со спины коня пленницу. Как раз в это время из двери, ведущей в дальнейшие дворцовые покои, со всех ног выбежал Верховный распорядитель – демон с головой козла, которому разозленный демон дал ногой по морде.
      - Господарь, ну наконец-то! – облегченно воскликнул придворный. – Верховная жрица Рхилла уже очень давно вас ждет! Она уже два десятка раз спрашивала, когда начнется прием.
      - Почему ей так не терпится? – прищурился Моррас.
      - У нее для вас какой-то подарок, который она хочет вручить вам поскорее. По-моему, он может испортиться, если его долго хранить.
      - Два года до этого я от нее и ракушки не получал, а теперь ей не терпится с подношениями! – фыркнул Моррас. – Где сейчас эта старая лягушка?
      - В тронном зале, конечно! Ждет, когда вы придете. Она грозилась уехать, если вас через час не будет.
      - Да иду я, иду! – раздраженно откликнулся удгардский господарь, ненавидевший все эти придворные церемонии. Ну привез ты дань – так сдай ее слугам и поезжай назад, зачем обязательно превращать это в спектакль с поклонами??
      – Черт, даже принять настоящий облик не успею! Придется человеком дань принимать… - пробормотал он на удгардском, потом повернулся к плененной девушке. Черты его лица тут же раз-гладились. Лучшего случая похвалиться красавицей перед всеми и не найти.
      - Пойдем со мной, – сказал он ламидонской пленнице и та безропотно пошла за ним. Демону очень понравилась такая покорность. «С ней, похоже, никаких неприятностей не будет, укрощу, как кобылку», думал он, шагая сначала по коридору, украшенному обязательными драконьими головами, а потом поднимаясь по широченной парадной лестнице, ведущей прямо в тронный зал. Как только они поднялись на широкую площадку, пара демонов-стражников тут же распахнули перед ним огромные двери, а герольды дунули в свои трубы.